Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

За дни «погони на Калку» русско-половецкое войско превосходно выполнило установку, данную Субэдэем. Оно устало и сократилось количественно. Нечто подобное произойдет спустя несколько столетий. Когда Наполеон вступил в пределы России, то имел 600 тысяч солдат, а под Бородино у него осталось лишь немногим более 20–25 % от всей Великой Армии, но тогда корсиканец все-таки добрался до Москвы. На Калке же Субэдэй, в отличие от Кутузова, разгромил врага, хотя и мог отступать так долго и быстро, что ни одна погоня не поспела бы. По сравнению с первоначальным соотношением сил, когда наблюдалось подавляющее превосходство русских и половцев над монголами, накануне этого сражения, хотя числом пришельцы и уступали по-прежнему, разница сократилась до такой степени, что Субэдэй и Джэбэ рассчитывали на абсолютный успех в предстоящем побоище. «По данным Лаврентьевской летописи, битва произошла 31 мая 1223 года» [27, с. 49]. Описывать подробности ставшего «классикой» сражения не стоит, но то, что «Юань Ши» дважды в двух биографиях Субэдэя приводит сведения о битве на Калке, является подтверждением исключительной важности этого события. Цзюань 121: «Также дошли до Калки, встретились и имели сражение со старшим и младшим Мстиславами, относящихся к русским. Пленили их» [12, с. 228]; цзюань 122: «В 18-м году [правления Чингисхана] (1223 г.) [Субэдэй] отправился в карательный поход усмирять кипчаков. [Он] имел кровопролитнейшее сражение с русскими, со старшим и младшим Мстиславами и покорил их» [12, с. 241–242].

Битва на Калке [46, с. 108]

Русские князья, собравшие силу, способную сокрушить захватчиков, не сделали этого, сражаясь не кулаком, а растопыренными пальцами, которые монголы с удовольствием переломали по отдельности. «Русские в сражении при Калке оказались толпой, не спаянной ни воинской дисциплиной, ни общим командованием — их полки вступали в бой поодиночке и также поодиночке были разбиваемы монголами» [6, с. 332]. Самый амбициозный из князей Мстислав Удалой — автор Липецкой бойни [70], а также будущий король юго-западной Руси — Даниил, прозванный впоследствии Галицким, удирали так, что даже хорезмшах позавидовал бы. Они-то убежали, а вот простым ратникам не повезло: монголы преследовали их до самого Днепра, методично уничтожая. Впрочем, во время отступления погибло и шесть князей, погиб и один из немногих здравомыслящих воевод Юрий Домамирич, погибло семь десятков прибывших из Владимиро-Суздальской земли богатырей, возглавляемых боярином Александром Поповичем, который в былинах воспет как Алеша Попович. Ростовский князь Василько Константинович задержался в пути со своей дружиной и остался жив, но судьба уготовила ему другую участь, героическую и страшную.

«Только десятая часть войска вернулась домой» [41, с. 159], причем недавние союзники половцы отбирали у беглецов лошадей и одежду. Троих князей монголы взяли в плен. Причем захвачены были сам Великий князь Мстислав Киевский, его зять князь Андрей и Александр Дубровский. Им была устроена почетная, с точки зрения монголов, казнь. Субэдэй и Джэбэ «не допускали и мысли о том, что убийство их послов останется неотмщенным, но… предоставили своим противникам полагающуюся князьям привилегию расстаться с жизнью без крови. Способ, к которому прибегли монголы, был совершенно отвратительным, зверским и обрекал жертвы на длительные мучения. Это было сделано не только из желания доставить монгольским вождям садистское удовольствие, но в качестве предупреждения ждущему их прихода Западу. Пленников связали и уложили на землю, а на них поставили настил, на котором пировали Субудай, Джебе вместе со своими военачальниками, в то время как под ними медленно задыхались князь Мстислав и его союзники» [29, с. 216].

Из Тверской летописи: «А князей придавили, положив их под доски, а татары наверху сели обедать; так задохнулись князья и окончили свою жизнь» [41, с. 159]. Далее летописец с горечью отмечает недавнюю похвальбу и высокомерие Великого князя, и вспоминал ли задыхающийся под дощаным помостом Мстислав Романович свои слова, которые он сказал в ответ на сообщение ему о приближении монгольских полчищ к русским пределам: «Пока я нахожусь в Киеве — по эту сторону Яика, и Понтийского моря [71].и реки Дуная, татарской сабле не махать» [41,с. 161].