Субъект. Часть первая

В свою очередь, медленно дрейфующий в окрестностях полицейский патруль навел меня на мысль, что я мог бы помочь органам в оперативно-розыскной деятельности. Пока бродил по городу, я успел обнаружить множество хорошо сокрытых под землей притонов. Проходя мимо базарных складов, я нередко замечал в банках и прочих консервах присутствие какого-то иного материала, не относящегося к содержимому емкостей. То же видел и в проезжающих фургонах. А количество граждан, притом, преимущественно маргинального подтипа, под одеждами которых чувствовались эскизы огнестрельного и холодного оружия, так и вовсе сделало меня нервознее, я стал чаще оборачиваться через плечо. На палисадниках же различал зарытые закладки, за дверными косяками и над колесами заброшенных машин. На окраинах лесов и в парке угадывал закопанные части человеческих тел. Однажды мне даже показалось, что я увидел свежий труп на четвертом этаже старого дома. Впрочем, я не был уверен, фигура просто лежала на полу, а рядом с ней валялось множество бутылок.

Моя способность предполагала ту осведомленность, что недоступна людям. И так как она была им недоступна, они не могли ей доверять. Куда бы я ни подался, каждый видел во мне афериста, в лучшем случае, старого и хорошо забытого знакомого, что разыгрывал или пранкера, что сейчас было в моде. А в худшем – террориста, что раскаялся и пришел с повинной или который пытается выдать все за чудесное прозрение, как знак свыше, призванный предотвратить намечающееся злодеяние, к которому он, разумеется, ну никак не причастен. Конечно, в такие сказки следственные органы не поверят. Им и не такое рассказывали…

За все это время, пока бегал, сталкиваясь всюду с отказом и угрозами в мой адрес, я понял одно. Да, я видел многое. Но я не мог никому дать это понять, не рискнув своей головой. Я был бессилен, несмотря на свою силу. Ничего не изменилось. Лишь чуточку стал осведомленнее. В этом мире подозрений, пессимизма, грязи и всеведущего контроля, моя способность не стоит ничего.

За день до встречи, я отчаялся совсем и побежал в парк, штудировать землю на предмет драгоценных металлов. Металлов, конечно, я находил много, вот только моя способность пока не позволяла определять их принадлежность. В основном всякие железные побрякушки, детали механизмов, даже антикварные часы, но уже поеденные ржавчиной и помятые гильзы.

Уже под вечер, когда сгущались сумерки, а я был грязный и вымазанный в грунте, но наловчившийся по силуэтам точнее угадывать возможный предмет, мне удалось откопать кольцо из чистого золота. Оно не было позолоченным, я это знал совершенно точно, так как не наблюдал в его толще контраст. И тогда за моей спиной зашуршали кусты, я быстро обернулся и в сердце произошел перебой. Воспаленные глаза, тощая, неподвижная фигура, в руках заостренная кельма. Запоздало вспомнив, что увидел неподалеку в этом месте закладку, я медленно встал и с зажатым кольцом в руке попятился. Тот провожал меня мутным взглядом до тех пор, пока я не скрылся за деревом.

И вот, уже на следующий день, утром пораньше я побежал сдавать кольцо в единственный известный мне ломбард, возле которого однажды затаился от полицейского патруля. Жирная клуша со сварливым лицом, что восседала за прилавком на табурете, не понравилась мне сразу. Она вырвала кольцо из пальцев и долго, ревностно его осматривала. За это время, от нечего делать, я практически полностью изучил ее тело. Терморегуляции в ее организме почти не проистекало. Хрупкие, чересчур пористые кости и дряблые мышцы окружал холодный жир, ступни были ледяными, в голенях застаивалась кровь, почки выглядели хлипко. Просвет сосудов в голову был сужен. Щитовидная железа разрослась, да это было и невооруженным глазом заметно по ее ворчливому зобу и истерично выкатившимся глазам.

– Тысячу! – неожиданно каркнула старая гарпия и внутри меня все упало.

– А разве в нем не меньше трех грамм…

– Тысячу!.. Берешь аль нет?!

Посверлив ее лицо взглядом, я заметил как вспыхнули ее миндалины в мозгу. Боится. Чуть ли не дрожит. Но ведь нападает, как мелкая, визжащая шавка…

– Беру, – процедил я сквозь зубы и сунул купюру не первой свежести в карман. Да, не разгуляешься. Лучше бы так его, кольцо, отдал Марте, но это бы выглядело как-то странно и слегка по-детски. Пожалуй, все-таки стоит перед ней извиниться и предложить прогуляться в каких-нибудь живописных местах. Пока эту неделю носился по городу, успел парочку таких для себя открыть.

А на вырученные деньги лучше накуплю, наконец, продуктов. Последние три дня так вообще ничего не ел, странно, как еще жив остался…

Сегодня люди были всюду. И в этом проявлялось, пожалуй, какое-никакое достоинство моего проницательного ока. Экономия нервов и времени на всем, в чем остальные полагались только на удачу. В ситуациях, где невозможно было просчитывать наперед или убеждаться в чем-то раньше, чем увидишь собственными глазами, я имел небольшое преимущество.