Субмарина «Голубой Кит»

Старший офицер чересчур уверен в себе и непозволительно дерзок. Неужели он ничего не знает о девчонке?

– Сэр, вы нездоровы! – гнул свое Коротышка. – Это бывает у подводников. Я знаю, я служу двенадцать лет, сэр… Как это по-английски… галлюцинации? Люди появляются, потом исчезают. Моему другу приснился дьявол в оранжевых купальных трусиках.

– К дьяволу трусики! Девица в носовом отсеке, Ферри! Перестаньте паясничать и следуйте за мной!

Теперь Коротышка владел положением. Он сбил капитана с толку. Оставалось лишь протянуть время, пока девчонка не исчезнет с субмарины: он хорошо помнил, что позавчера русская девочка пробыла на «Ките» семнадцать минут, и ни секундой больше.

– Простите, сэр, двери охраняют снаружи. Без врача я вас не выпущу, – заявил старший офицер.

Он ждал вспышки – стрельбы, возможно, – и рассчитывал на свою ловкость и тесноту каюты. И ошибся – капитан усмехнулся, сунул в рот сигарету.

– Следовательно, бунт?

– О, сэр! Я ваш первый помощник, я должен заботиться о вашем здоровье.

– Поэтому вы приставили охрану к моей каюте?

– Точно так, сэр. Я вынужден доложить, что ваши действия… э-э… вызывают удивление. Ваши помощники не осведомлены о цели ваших действий… но простите, сэр. Вам лучше самому вызвать врача.

– Нет, продолжайте, я весь внимание, – с удивительной кротостью пригласил капитан, вертя в руках литую пепельницу.

– Как угодно, сэр! Я заметил, что ваши действия угрожают жизни команды. Только что вы рисковали собой и нами, не желая нарушить звукомаскировку. Такие действия нормальны на войне, мы же – частный корабль, и война пока не объявлена. Вызывает удивление, что никто, кроме боцмана и стюарда, не имеет доступа в носовой отсек. Наконец…

Солана прикинул расстояние для удара – пепельницей в висок, насмерть. Точный расчет: если старший офицер знает о Рыбе, то проболтается именно сейчас…

– Наконец, девчонка, сэр! Теперь я понял – вы нездоровы…

– А Рыба? – перебил его капитан.

– Какая рыба, сэр?

«Не знает», – подумал Солана и отставил пепельницу, погасив заодно окурок.

«Он и в самом деле тронутый», – подумал Ферри.

– Рыбы, месье Ферри, рыбы, изучением которых я занимаюсь. Я не говорил, что звукомаскировка необходима, чтобы не распугивать рыб?

– Кажется, нет, сэр. Вы говорили, что изучаете их психологию. – Бен пожал плечами. – Психологию! Лежать под обвалами из-за рыбьей психологии…

– А за что я гарантирую вам огромную страховую выплату? – возразил капитан. – Именно за риск, господин старший офицер. Я – ученый, а не яхтсмен. И что вы плели о носовом отсеке? Боцман – мой лабораторный служитель, вы это прекрасно знаете. Я не терплю посторонних в своей лаборатории и хотел бы выяснить, кто подсунул туда девчонку… Молчать!

Бен сделал вид, что неохотно повинуется приказу.

– Пойдете со мной в отсек, месье Ферри. Посмотрим, кому из нас требуется врачебная помощь.

«А птичка-то улетела!» – подумал Бен.

Понсека стоял навытяжку в буфетной. Капитан прошел мимо него, как мимо неодушевленного предмета. Бен сделал знак – все в порядке. И Понсека, строя рожи, двинулся за командирами. Они прошли через кают-компанию. Дювивье и третий помощник, штурман Галан, прихлебывали кофе за большим столом. Весельчак Понсека упрямо шел за старшим помощником, но дальше носового тамбура ему проникнуть не удалось. Ферри буркнул:

– Не крутись под ногами!

Понсека пришлось остаться со стюардом, охранявшим дверь в отсек. Стюард немедленно начал принюхиваться к Понсека – от матроса пахло яблочной водкой из офицерского буфета.

Капитан Солана осмотрел печать на двери, вставил в замок длинный ключ, дважды повернул его, потянул на себя и еще раз повернул. Взялся за дверной затвор – он отворился со слабым скрипом.

Придерживая дверь, Солана оглянулся на Бена.

– Гостю – дорога! Входите, месье Ферри…

Дверь открылась. Коротышка перенес ногу через комингс и шагнул в носовой отсек.

27. ОЧНАЯ СТАВКА

Дверь отворялась наружу, в тамбур. Едва скрипнул затвор. Катя очнулась от дремы и метнулась к своему кирпичу – занесла над головой. И увидела вытянутое от изумления лицо Коротышки. Ему не пришлось наклоняться при входе, поэтому Катя узнала его сразу.

Коротышка поднес к губам два пальца и совершенно искренне прохрипел:

– В самом деле, она здесь!

Поворачивая за собой овальную дверь, в отсек входил капитан Солана. Он засмеялся, увидев кирпич, и проговорил рокочущим шепотом:

– Мисс вооружилась как могла. Не вздумайте метать в меня камнями, мисс. Здесь нельзя шуметь.

Нельзя?!

Катя засадила кирпичом в стенку – громко, с гулом. Вот тебе! (Этот удар и услышал гидрофонист «Марианны».)

Ферри схватил ее за локти, опередив капитана. Он тряхнул ее – не слишком крепко, прошептал:

– Мисс! Так нельзя! – и потихоньку добавил:

– Терпайте…

– Не буду терпеть! Я что, в тюрьме? Что вы меня трясете?

Бен выпустил ее и незаметно для капитана еще раз сделал знак: молчи, положись на меня. Теми же двумя пальцами он сдвинул берет на затылок и расправил усы. Выкатил глаза, как краб на отмели.