Субмарины-самоубийцы. Секретное оружие Императорского флота Японии. 1944-1947

Все эти новости дошли до нас, разумеется, лишь в начале февраля. Тем временем я упорно занимался, мечтая о том моменте, когда начну подводные тренировки на своем собственном «кайтэне». Мы отбыли с Оцудзимы за четыре дня до того, как группа «Кикусуи» отправилась 20 ноября на первое задание, и с того самого момента мечтали быть отобранными для выполнения другой миссии. Но никто, разумеется, не мог рассчитывать на это до той поры, пока он не окажется в результате долгой подготовки способным такую миссию выполнить. К середине декабря мне стало казаться, что для меня такой шанс уже никогда так и не наступит. Я хотел бы вернуться снова на Оцудзиму. Там, по крайней мере, сама атмосфера базы была хоть какой-то компенсацией за то, что тебя пока еще не посылают на задание. Там редко кому доставалась добрая затрещина за то, что он сделал что-нибудь не так или что-то забыл. Мне представляется, это происходило потому, что большинство людей на Оцудзиме были моряками. Подобно подводникам во всем мире, они выработали свой собственный кодекс поведения. Офицеры всегда были предельно доброжелательны к унтер-офицерам, в особенности к тем, с кем они раньше служили, а сержанты и старшины, в свою очередь, дружелюбно относились к рядовым, отнюдь не подавляя тех. Они старались учить, но не властвовать над новенькими. И все они были по-доброму расположены к нам, прибывшим с Цутиуры. Вся база была – иначе это не назовешь – одним большим домом, в котором жила одна большая семья.

Поэтому мы все впали в уныние, когда было объявлено, что часть из нас переводят на новую базу «кайтэнов», которая организуется на Хикари. Никто не жаждал отправиться туда, поэтому все надеялись быть оставленными на старой базе.

Моему подразделению не повезло. Когда катер, на котором мы должны были отправиться туда, не смог появиться 15 октября, мы было воспрянули духом. Может быть, командование передумало? Увы, мы надеялись зря. Уже на следующее утро все сорок восемь из нас стояли на палубе катера, направляясь на новую базу, а через два часа выгружались на Хикари. И с первых же минут нам дали почувствовать, что представляет собой наше новое место службы.

Сойдя на берег, мы разобрали свои пожитки, построились в две шеренги и неспешной походкой направились было к зданию штаба, когда по дороге нас перехватил офицер.

– Что за выправка! – заорал он на нас. – Кругом! Вернитесь на пристань и пройдите как следует!

Мы бегом вернулись обратно, снова выстроились в две шеренги и строевым шагом направились к штабу.

– Так-то лучше! – удовлетворенно произнес офицер. – Надеюсь, урок пойдет вам впрок. С этой минуты, если вы сделаете что-то не по уставу, будете повторять снова и снова, пока не научитесь делать правильно!

Однако следующие слова, которые мы услышали от него, заставили нас тут же позабыть то первое неприятное впечатление.

– Вы уже получили достаточно основательную подготовку, – сказал он, – поэтому мы планируем допустить некоторых из вас к самостоятельным выходам в море. И сделаем это немедленно! Завтра же! А пока что устраивайтесь на новом месте. Я – старший лейтенант Кэйскэ Мията, являюсь заместителем начальника базы. Позднее вы увидите и других офицеров базы.

Но еще больше нас впечатлили отведенные нам помещения. Их вполне можно было назвать превосходными. Комнаты оказались очень просторными, а меблировка просто потрясла нас. На Цутиуре мы спали в гамаках, а на Оцудзиме – на татами. Здесь же у нас были настоящие кровати западного типа. Нам предстояло жить не в стандартной казарме, а как будто в большом современном отеле со всеми удобствами. Может быть, жизнь на Хикари окажется, в конце концов, не столь уж мрачной!

Тем же вечером был объявлен общий сбор, и нам представили наших новых командиров. Мы сразу почувствовали себя более спокойно. Речи, сказанные этими офицерами, ничем не отличались от тех, что нам уже приходилось и раньше слышать много раз, поэтому они не произвели на нас большого впечатления. Кроме того, мы начали понимать, что наша интенсивная подготовка на Оцудзиме сделала свое дело – мы уже знали «кайтэны» не хуже людей, стоявших сейчас перед нами. В нас начинало формироваться чувство превосходства, и первая резкая встреча с лейтенантом стала постепенно забываться. Слушая вполуха давно набившие оскомину речи, мы думали только о предстоящем ужине. За время дороги на базу мы все сильно проголодались.

Но под конец этого мероприятия мы здорово повеселились. Один из последних выступавших перед нами офицеров вышел вперед, держа в руке короткий стек. Он указал этим стеком на нас и произнес намеренно низким, идущим из самого нутра голосом:

– Я – младший лейтенант Мамору Миёси! Здесь все меня называют Миёси Сэйкай Нюдо!