Субмарины-самоубийцы. Секретное оружие Императорского флота Японии. 1944-1947

Надо признать, что в позиции Генерального штаба военно-морских сил были определенные резоны. «Как такие малые плавсредства, как „кайтэны“, – считали они, – могут действовать в открытом море при значительном волнении? Это совершенно невозможно!» Они также считали, что водители «кайтэнов» смогут лучше приготовиться к операции, если будут знать предварительно свою конкретную задачу и срок операции. Слишком трудно человеку, считали они, сохранять высокую готовность бесконечно, ожидая случайной возможности нанести удар.

Основой их позиции был довод о том, что, должным образом подготовленные, подводные лодки все же могут близко подойти к противнику на якорной стоянке или в прибрежной зоне и, не будучи обнаруженными, выпустить «кайтэны» в относительно спокойных водах. На самом деле это было отнюдь не так просто, как считали токийские стратеги, на что снова и снова указывали штабисты 6-го флота. Наши подводные лодки могли двигаться в подводном положении весь световой день, но ночью они должны были всплывать для зарядки аккумуляторных батарей, которые питали энергией электромоторы, приводившие в движение корабль под водой. Темнота же не была больше надежным укрытием. Вражеские корабли и самолеты были оборудованы превосходными радарами. От их взора теперь уже невозможно было укрыться, что и подтвердила гибель восьми субмарин в течение апреля. Прорваться сквозь такой заслон подводной лодке было просто невозможно. Но если бы даже какой-то субмарине такое и удалось, она подверглась бы скорой и неотвратимой контратаке. Со времени первого успешного удара, нанесенного у атолла Улити, ситуация коренным образом изменилась. Флот Соединенных Штатов организовал эффективную патрульную службу, как на поверхности моря, так и в воздухе, на значительном удалении от своих основных сил. Патрульные корабли и самолеты быстро топили наши подводные лодки либо вызывали помощь, которая столь же быстро делала свое дело.

Совсем иначе обстояло дело с судами снабжения. Они двигались под прикрытием слабого эскорта либо вообще без такового. По мнению экспертов 6-го флота, нашим субмаринам было вполне по силам прорваться сквозь подобный эскорт и атаковать суда снабжения. Не такой уж сложной задачей было для них и оторваться потом от преследования и вернуться за новым комплектом «кайтэнов». Кроме того, разумеется, они вполне могли применять также и обычные торпеды. В конце концов компромисс был достигнут таким образом, что никто не оказался внакладе. Верховное командование согласилось позволить двум подводным лодкам нанести удар по вражеским линиям снабжения с тем, чтобы впоследствии проанализировать эти действия и на основании этого принять окончательное решение.

Вообразите себе мой восторг, когда стало известно, что наша «1–47» будет одной из этих двух лодок! Другой должна была стать «1–36». Ее командиром был капитан 2-го ранга Тэцуаки Сугамаса, самый молодой капитан подводной лодки во всем императорском флоте. Мы, шестеро водителей, получили тот самый шанс на скорый реванш, который предсказывал лейтенант Какидзаки.

Мы с нетерпением ждали возвращения «1–47» за нами. На базе Танэгасимы нам сказали, что субмарину капитана Ориты отремонтируют и подготовят к выходу в море за пару дней. Но, возвратясь на Хикари, мы узнали, что этот период растягивается недели на две. Это нас обескуражило, поскольку делать нам было решительно нечего, как только ждать. Вместо того чтобы дать возможность ветеранам достичь максимума своей физической и моральной готовности, как это практиковалось ранее, упор был сделан на то, чтобы довести неподготовленных людей до уровня подготовленных. Какидзаки и остальные из нашей команды были сочтены «специалистами». Ни разу за все время нашего вынужденного ожидания мы не получили возможности выйти в море на «кайтэне». Теперь мы считались ветеранами. Я не уставал рассказывать жаждущим слушателям о том, каково находиться в подводной лодке, которую забрасывают глубинными бомбами надводные корабли. Наконец-то я побывал в настоящем бою и мог теперь уже свысока посматривать на своих товарищей, пусть даже мне и не привелось нанести удар по врагу.