Субмарины уходят в вечность

— Какой еще военно-полевой суд?! — изумленно уставился на Штубера бывший командир «дойной коровы». — Вы что, с ума здесь все посходили?! Мы далеко от Германии. За океаном, в чужой стране. И мы — германцы. Так давайте договоримся.

Получив мощный удар Гольвега по темени, он осекся на полуслове и с трудом, в полуобморочном состоянии, дотащился до стула.

— Вам, Гольвег, — не обращал на него внимания комендант базы и губернатор Германской Патагонии, — надлежит сегодня же построить команду «Черного призрака», зачитать известный вам указ фюрера, копию которого машинистка уже подготовила, а вслед за ним — мой приказ о назначении командиром «Черного призрака» обер-лейтенанта Йохана Хорна.

— Я зачитаю его через два часа, как только офицеры гестапо завершат свое расследование.

— При малейшем неповиновении кого-либо из команды — расстреливать на месте, не предаваясь излишней волоките. И еще уберите с моих глаз этого пиратствующего насильника невинных девиц Бразилии.

Не прошло и часа с того момента, когда трое арестованных с «Черного призрака» оказались в карцере «Колумбуса» — там содержать их было безопаснее, нежели на гауптвахте базы, — как из радиоцентра «Латиноса» сообщили, что к бухте приближается субмарина «Демон» под командованием командора Кнохена. Штубер тотчас же потребовал, чтобы Кезлин связался со своим руководством в Берлине и запросил разрешения на арест командора.

Гауптштурмфюрер тянуть с радиограммой не стал, поскольку на Кнохена у него уже имелось целое досье, и он прекрасно знал всю гестаповскую предысторию его преследования. Но под радиограммой, кроме подписи Кезлина, стояла также подпись военного губернатора Германской Патагонии и коменданта базы Штубера. Очевидно, именно его увешанная важными должностными титулами подпись подействовала настолько, что ответ был получен почти сразу же: «Арестовать. Предать суду». Ну а захват субмарины производили по тому же сценарию, что и захват «Черного призрака».

Кнохен воспринял свой арест с покорностью обреченного, и после почти всенощного допроса, который ему устроила троица гестаповцев, на рассвете он попросил у Кезлина свой пистолет с одним патроном. Свести счеты с жизнью он предпочел на прибрежной скале, чтобы навсегда остаться в море. Гестаповцев эта его излишняя романтичность раздражала, однако, подчиняясь приказу Штубера, вынуждены были отвезти его к давно приглянувшейся командору скале.

Старший офицер «Демона» попытался было взбунтовать команду и двинуться на выручку командиру, но был тотчас же арестован и, по скорому приговору суда, расстрелян вместе с еще тремя моряками с «Черного призрака».

Уже к вечеру следующего дня Штубер радировал в Главное управление имперской безопасности о том, что мятеж, организованный сторонниками коменданта фон Визнера, а следовательно, сторонниками сдачи базы аргентинским властям, подавлен.

Предатели — список был приложен — преданы военно-полевому суду и казнены. Специальная диверсионная стая, в составе боевых субмарин «Колумбус», «Демон» и «Викинг», а также субмарины обеспечения «Черный призрак» — создана и приступает к операциям. База «Латинос» полностью находится под его, Штубера, контролем, а значит, под контролем СД, и готова для выполнения любой секретной миссии высшего руководства РСХА и рейха. Ведутся работы по превращению базы в хорошо укрепленный оборонительный район. Налаживаются связи с местными властями. Определена местность для создания военизированного поселения офицеров СС, кригсмарине и люфтваффе. Местность для поселения офицеров вермахта и гражданских чиновников будет определена в ближайшие дни.

Когда Скорцени явился с этой радиограммой к руководителю РСХА обергруппенфюреру СС Кальтенбруннеру для доклада, тот был приятно удивлен. В суете последних дней он совершенно забыл о некоем оберштурмбаннфюрере Штубере, которому было поручено навести порядок на базе «Латинос», чтобы передать ее под контроль СД. К тому же, в его представлении, процесс «вырывания» морской базы из военно-мафиозных рук людей все еще могущественного гросс-адмирала Деница обещал быть долгим и скандальным, с привлечением с обеих сторон берлинских "покровителей. А тут вдруг…

— Вы, Скорцени, уверены, что на базе все именно так, как обрисовано в радиограмме? — на всякий случай усомнился Кальтенбруннер.

— Я послал туда троих лучших своих диверсантов. А Штубер никогда бы и голоса не подал, если бы на все сто не был уверен в своей победе.

— Это тот барон, сын генерала Штубера, который прославился в России?

— …Который прошел отменную закалку Восточным фронтом и партизанской Россией.

— В таком случае мы с вами, Скорцени, спасены: в течение прошлой недели фюрер, Гиммлер, Дениц и Борман, причем каждый в отдельности, потребовали от меня данные о некоей абсолютно надежной и защищенной латиноамериканской базе, которая стала бы основным эмиграционным пунктом при уходе из Германии их людей. И прежде всего — самих высших руководителей армии, флота и рейха. Как вы сами понимаете, до получения этого рапорта назвать такую базу я не мог.