Субмарины уходят в вечность

— Сейчас я приглашу командира, и вы отправитесь с ним осматривать субмарину. Кстати, насколько меня информировали, это не обычная боевая субмарина. Она принадлежит к секретному соединению субмарин «Фюрер-конвоя» и отличается особо крупными размерами. Здесь есть так называемые каюты для рейхс-гостей, в одной из которых мы сейчас находимся и которых на обычных субмаринах нет. Позывной субмарины — «Валькирия», именно так моряки и называют ее между собой. Вам эти познания пригодятся для поддержания разговора с фрегаттен-капитаном. И помните: вы — фюрер! Эти люди обожествляют или, по крайней мере, обязаны обожествлять вас. Вы должны заставить их обожествлять своего, то есть вами сотворяемого, фюрера.

Она сняла трубку внутреннего телефона и попросила связать ее с командиром.

— Фюрер хочет видеть вас, фрегаттен-капитан, — жестко произнесла она. — Он хотел бы ознакомиться с устройством субмарины. И скомандуйте, чтобы ваша субмарина выходила в море. Погружалась, или как там у вас это называется, и выходила.

— Как чувствует себя фюрер?

— Это самая большая субмарина в вашем соединении, фрегаттен-капитан? — абсолютно не отреагировала на его вопрос прорицательница.

— Нет, недавно спущены на воду три субмарины новейшего образца. На одной из них есть специальная каюта для очень высоких рейхсгостей, поэтому в настоящее плавание фюрер, очевидно, выйдет на ней. Моя субмарина была избрана случайно, просто новейшие субмарины сейчас в океане.

Когда фрегаттен-капитан прибыл, Мария сказала, что она не станет утомлять их своим присутствием и вопросами, и доверительно сообщила, что тридцати минут ей вполне хватит для того, чтобы штабсобер-ефрейтор Карцаг посвятил ее в особенности моряцкой жизни.

Встретившись с ней взглядом, фрегаттен-капитан понимающе ухмыльнулся и кивнул.

— Карцаг получит соответствующие наставления, — молвил он, взглядом давая понять Марии, что и сам не прочь был бы оказаться на месте этого мощного везунчика. Зомбарт в это время рассматривал имевшийся в каюте спасательный жилет. Он тоже прекрасно понимал намерения провидицы. — Мы с фюрером вернемся не ранее чем через час. Я бы очень просил вас, мой фюрер, после осмотра субмарины оказать мне величайшую честь и пообедать в командирской каюте.

— Если только ваше длительное отсутствие, фрегаттен-капитан, не скажется на действиях команды «Валькирии», — сурово предупредил его Великий Зомби.

— У меня достаточно опытный старший офицер, мой фюрер.

Пока они обменивались репликами, унтерштурмфюрер внимательно следила за выражением лица Роланда, все пытаясь понять: догадывается он о том, что перед ним не фюрер, а его двойник, или не догадывается?

«Если и догадывается, — молвила себе, когда мужчины оставили ее в каюте одну, — то неплохо изображает простачка, прекрасно понимая, что за появлением здесь двойника фюрера тоже скрывается какая-то политическая игра».

Как только Карцаг вошел, Мария, не давая ему возможности опомниться и окончательно оробеть, храбро сомкнула руки на его шее:

— Если я скажу, что у меня в жизни никогда не было в постели моряка, — этого намека вам хватит? Или понадобится еще какой-то, более утонченный?

12 Январь 1945 года. Германия. Баварские Альпы. Охотничий замок Вальхкофен на берегу озера Вальхензее

Уснули они только под утро, при этом Скорцени был уверен, что в сладострастные утренние часы он окажется предоставленным самому себе: вдали от столицы, от начальства и вождей; в обнимку с прекрасной женщиной — пусть и не такой уж любимой, но все же щедро подаренной ему судьбой на этом заснеженном предфронтовом предгорье.

«Альпийская ночь, — мысленно бормотал он, погружаясь в предутреннюю истому, — прекрасная альпийская ночь! Блаженственно!»

Но именно эта, подаренная ему судьбой женщина безжалостно, хотя и сочувственно, вынуждена была вырвать его из запоздалого блаженства, чтобы вернуть к холодной фронтовой реальности.

— Сюда готов ворваться ваш адъютант, гауптштурмфюрер СС Родль.

— Дьявол меня расстреляй.

— С дьяволом все понятно. А что сообщить томящемуся в коридоре Родлю?

— Вы же знаете, Фройнштаг, что пистолет у меня в кобуре, — сонно пробормотал Скорцени.

— А при чем здесь ваш пистолет? — поинтересовалась Альбина, прощая ему упоминание Фройнштаг.

Она давно была знакома с оберштурмфюрером Лилией Фройнштаг[10], которая помогала ей входить в образ Фюрер-Евы, и также давно знала о том, что Отто и Лилию давно связывает «постельная дружба». Именно так — «постельная дружба» — и охарактеризовала свои отношения с первым диверсантом рейха сама Фройнштаг, давая при этом понять, что как женщина она заслуживает более естественной роли, чем «постельная женщина».

— Чем-то же вы должны застрелить моего адъютанта.

— Он только что из штаба полка альпийских стрелков, — объяснила Альбина. — Вас требуют к телеграфному аппарату

— Из Берлина! — послышался из-за двери голос Родля.

— Убирайтесь к черту, Родль! А еще лучше, пойдите и узнайте, чего там от меня хотят.