Субординация

Создание семьи очень волнительное мероприятие, и не только для самих молодых, для родственников оно не менее значимое. Ангелина только и успевает вытирать слезы, отец невесты не отводит от дочери восхищенного взгляда, а отец жениха только и успевает щелкать на кнопку фотоаппарата. Егор тоже фотографирует их на свой телефон и сразу отправляет снимки Яне. Она тут же отвечает, посылая различные смайлики. Попрощавшись с новоиспеченными супругами, родителями у машины, Егор спешит уехать. Наполнившись любовными флюидами он, торопясь домой, заезжает в цветочный магазин, покупает шикарный букет из мелких роз необычного сиревено — розового цвета.

— Ян, я дома! — кричит он сразу с порога, скидывая с ног туфли.

— Ничего себе букет. Жаль, что не мне.

Он замирает на месте, сжимает кулак, вдавливая в ладонь шипы цветов.

— Леся?!

Глава 28

— Ну, привет, Киреев.

Напротив него сейчас стоит та, которая когда — то разбила его сердце вдребезги, превратив его остатки в глыбу льда, а Егора в законченного циника и потребителя женских тел. Именно после её предательства он принял решение никогда не доверять женщинам, никогда не поддаваться их чарам. Целых шесть лет у него это прекрасно получалось. Он и не заметил, как Павловская стерла из его памяти образ Олеси, залечила рану на сердце.

— Как ты узнала мой адрес? — он всё ещё в ошарашенном состоянии смотрит на бывшую девушку.

Сейчас она блондинка, а когда он видел её в последний раз, в тот злополучный вторник октября, была шатенкой. Изменилась. Совсем другой стала.

— Маме твоей позвонила, — тихо отвечает она.

— Где Яна? — он проходит в спальню, оттуда идет к ванной комнате.

— А девушка ушла.

— Как ушла?

— Очень быстро. Я даже сказать ничего не успела.

— Уверен, ты и не пыталась, — он спешит к входной двери.

— Егор, подожди, — она останавливает его, схватив за локоть. — Нам нужно поговорить, — с мольбой во взгляде она смотрит на него. — Наедине.

— Мне с тобой говорить не о чем — он выдергивает свою руку. Отходит на несколько шагов назад. Но её взгляд не даёт ему уйти. И он мысленно ругает себя за это.

— Киреев, у меня самолет через три часа. Пожалуйста, выслушай меня, — устало произносит она. — Это вопрос жизни и смерти.

Егор набирает номер Яны, но она не берет трубку. Хорошо, что не отключила телефон, думает он. Печатает сообщение:

«Яночка, ничего не придумывай. Всё объясню, скоро буду».

Посмотрев на неубедительный текст, пишет следующее:

«Люблю».

— Рассказывай, чего тебе в Израиле не сиделось? — говорит он, смотря на то, как сообщения доставлены и прочитаны.

— Ты женат?

— Тебе какая разница. Не думаю, что ты примчалась сюда, чтобы спросить меня об этом.

— Ты прав. Я к тебе по — другому делу — она проходит на кухню и присаживается за стол.

— Говори быстрее, — он встает напротив неё. Смотрит сверху вниз. — Я тороплюсь.

— Я не знаю, в курсе ты или нет, но у нас с Мишей родилась дочь.

— Не интересуюсь жизнью предателей.

— Её назвали Юлей.

— Поздравляю, — безрадостно произносит он.

— Неделю назад Миша с дочкой попали в аварию. У Миши сломана нога и легкое сотрясение мозга, а Юля…, - её губы дрожат, она едва сдерживает слёзы. — Юля, она в коме, — он только сейчас замечает её осунувшуюся осанку, печальный взгляд.

— Мне очень жаль, Олеся, — эта новость дезориентирует Егора, вся ненависть к этой женщине мгновенно улетучивается куда — то, уступая место состраданию и сочувствию. — Тебе нужны деньги? Сколько?

— Дочери срочно необходимо сделать переливание крови, — продолжает она, опустив глаза.

— Сколько нужно? — он, действительно, готов отдать все свои деньги, чтобы помочь этому ребенку.

— Мне нужны не деньги, мне нужен ты, — она пристально смотрит на него, решительно, цепко, что он не в состоянии отвести от неё взгляда.

— Не понял.

— Я, как донор не подхожу ни по группе крови, ни по показаниям, сама только с операционного стола, перенесла операцию по удалению матки. — Егору становится жутко жаль её, ведь если она потеряет дочь, другого ребенка у неё не будет никогда.

— Миша? — сиплым голосов, спрашивает Егор.

Она не отвечает, отводит взгляд в сторону.

— У неё четвертая отрицательная. В банке крови нет такой. Врачи говорят, что идеальным донором может стать её отец.

Пауза между ними затягивается. Она молчит, он переваривает сказанное ею. У Егора четвертая отрицательная, и он точно помнит, ещё со времен школьных медосмотров, что у Мишки вторая положительная, впрочем, как и у Олеси. И если он правильно воссоздает в памяти уроки биологии, то у двух родителей со второй группой крови может родиться ребенок с первой, либо второй группой. А у Юли четвертая…

— Ты что, мне сейчас хочешь сказать, что отец — я?

— Я честно не знала, Егор, — дрожащими руками она стирает слезы, которые текут по её щекам. — Я была уверена, что она Мишина дочь. Ведь мы всегда предохранялись с тобой, а с ним — нет.