Субстанция времени

Когда, вдохнув нашатыря, она открыла глаза, мамино лицо, заплаканное и родное, склонилось над ней.

– Родненькая ты моя дурочка, если ты беременна, то это же счастье. Разведем тебя со всеми этими дураками, и будем жить дальше.

Она поглаживала растрёпанные волосы дочери и плакала. Нет, невозможно подстелить соломки своему дитяти на всём протяжении жизненного пути, нужно уметь отпустить, увидеть и услышать, что что-то не то происходит, уметь вовремя предостеречь, а для этого нужно время для бесед и не от случая к случаю, а всегда.

Уж если в одну сторону…

В такой чудесный летний воскресный день Сергей, муж Веры, дежурил. Сынок Вася уже две недели как проживал с бабушкой на даче. Субботняя уборка дома, закупка продуктов на неделю, готовка и стирка позади. Вера, недолго думая, собрала сумку и поехала к Серёже на службу побаловать мужа домашним обедом.

Только позавчера, в пятницу, Вера возвратилась из командировки в Пермь, где на Круглом столе наблюдала не за мыслью автора сообщения о «Надежности деятельности операторов атомных станций», а за научным сотрудником Пименовым, который обладал уникальным даром спать с открытыми глазами на совещаниях и других скучных общественных мероприятиях. Его бы так и не запеленговали, если бы не храп, внезапно прозвучавший в паузе автора доклада в полнейшей тишине. И, что удивительно, – глазки такие маленькие, широко открытые, голубенькие, уставились прямо на Веру Петровну и, не мигая, смотрели прямо в сердце. Конечно, в том, что на Веру Петровну засматриваются мужчины, нет ничего удивительного. Ей всего тридцать лет, но выглядит она на двадцать. Тоненькая, стройная, с густой шевелюрой тёмно-русых волос, с огромными карими глазами, маленьким аккуратненьким носиком и алыми влажными губками. Когда она стремительной походкой идёт на работу, пересекая парк, частенько за ней увязываются мужчины разного возраста, так как не могут равнодушно пропустить столь яркое очарование молодости и красоты.

Однажды даже главный научный сотрудник института, профессор Новиков Михаил Аркадиевич, семидесяти пяти лет, поймал её за локоть по дороге на работу и прошептал:

– Верочка, не торопитесь так. Я за Вами не поспеваю. На работу мы придём вовремя, но не откажите мне в любезности прогуляться с Вами, прелесть Вы наша! – и, задыхаясь от старости, он осадил летящую бабочку, а она, как стреноженная кобылка, заземлившись в цепкой старческой руке, побрела рядом, разбрызгивая свою искрящуюся, запечатанную спутником, как крышкой кипящий суп, молодую энергию.

«Как же так можно спать с открытыми глазами?» – размышляла Вера.

Никаких версий и объяснений этому Вера не находила, а тем более после нескольких попыток повторить этот аттракцион поняла, что этот секрет ей не по зубам. Ещё немного поразмышляла над этим феноменом, тем более, что занимала должность младшего научного сотрудника и училась в заочной аспирантуре.

Так называемый «круглый стол» в городе Перми был совсем не круглым, а обыкновенным, длинным и прямоугольным, вмещающим достаточное количество участников. Поэтому дёрнувшаяся во сне нога Пименова, коснувшаяся под столом туфельки Веры, сначала воспринялась ею как заигрывание с противоположным полом. Она отдёрнула свою ногу, и спрятала обе под стул, с осуждением глядя в голубые, неподвижные глаза спящего. Мелодия храпа поставила всё на свои места, а потрясённые участники совещания сделали вид, что ничего не произошло, тем более, что Пименов проснулся, произвел несколько, напоминающих потягивание, движений, и органично влился в обсуждение доклада.

Какое прекрасное время года ЛЕТО! Вера надела любимое платье, плотно обтягивающее её тонкую талию, расклешённая юбка игриво плескалась от подпрыгивающей походки вокруг стройных ног, а кофейный цвет ткани с белыми крапинами оттенял карие глаза и загорелую кожу.

На работу к мужу Вера пришла точно к часу дня. Сергей с аппетитом пообедал. Кроме мужа, Верочка знала еще одного человека, также аппетитно умеющего вкушать пищу. Сотрудница Оля, пухленькая лаборантка, когда садилась за перекус, будь то до обеда или час спустя после, доставала любой бутерброд, будь он с салом, колбасой или сыром, и так причмокивала и приговаривала, распускала междометия, вожделенного звучания, что все, даже не хотевшие есть, доставали свои остатки из сумок и принимались еще раз пить чай. Глядя, как обедает Сергей, ты сразу начинаешь гораздо лучше относиться к жизни, чем она к тебе. Исчезает унылое настроение и волна позитивных эмоций превращает тебя в беззаботную девчонку, а струнка в душе играет мелодию: «Жизнь хороша!».

Вера собрала и вымыла грязную посуду, поцеловала накормленного мужа и поехала домой.