Суд Джульетты

— Обыкновенно. Она голосовала на дороге. В тот вечер я возвращался из казино, был немного пьян, а тут хорошенькая девушка, и до утра еще уйма времени. Короче, мы поехали в один клуб, потом в другой, потом в третий, танцевали, играли в бильярд, кстати, Настя замечательно играла в бильярд, пили, конечно. В конце концов я порядочно надрался и собрался ехать домой. На следующий день мы снова договорились встретиться, она оставила свой номер телефона, и я действительно собирался ей позвонить, но наутро, конечно, забыл. Вечером следующего дня я снова поехал куда-то развлечься, а Макс мне вдруг и говорит: «Ты не забыл, что сегодня встречаешься с Настей?» Честно говоря, я вообще забыл, кто такая Настя, да и мало ли что я обещал. Но Макс уговорил меня позвонить. Так мы и начали встречаться. Перед Максом я с тех пор в неоплатном долгу, потому что, если бы не он, я так никогда бы и не узнал, что значит по-настоящему любить женщину.

Мирошников сделал еще один порядочный глоток виски, и Аня поразилась тому, что на ее глазах он почти прикончил бутылку и ни капельки не опьянел. Ее-то разморило уже после второго глотка.

— Как по-твоему, — по общежитской привычке Старцева мгновенно переходила на «ты» со всеми, с кем ей довелось посидеть за одним столом. — Как по-твоему, убить хотели тебя?

— Конечно, — самодовольно ответил Виталий.

— И ты кого-то подозреваешь?

— Кого я могу подозревать? — пожал плечами Мирошников. — Если бы меня расстреляли в подъезде или заминировали джип, я бы знал, кого подозревать. А так… В тусовке не принято мочить конкурентов таким образом.

«Все об одном и том же. Никто упорно не желает видеть ничего другого, кроме банальных бизнесовых разборок. Может быть, убийца на это и рассчитывал?»

— А что, если здесь не месть конкурентов, — решилась Аня, — а чья-то смертельная обида?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду Диану Каширскую.

Вместо ответа, она услышала оглушительный хохот. Интересно, что это его так насмешило? Должно быть, парень все-таки изрядно набрался.

— Диана задумала отравить меня, потому что не смогла простить измену? — сквозь смех выдавил Мирошников. — Круто. Да если хочешь знать, это она трахалась за моей спиной с малышом Савченко, пока я не застукал их на горячем, прямо на рабочем месте. Естественно, я тут же послал ее туда, где она только что находилась. Я бабами делиться не привык. Кстати, она особо и не расстроилась, тем более что бабок к тому времени из меня вынула больше чем достаточно. Они с Савченко два сапога пара, оба из многодетных семей, голодное интернатское детство, родители алкаши, уйма общих воспоминаний. Короче, буквально созданы друг для друга.

Диана изменяла Мирошникову с его адъютантом? Забавно. Может, Савченко и есть тот загадочный плясун, о котором рассказывала Даша Поклепова? Эта новость в корне меняла ситуацию. Диана как будто выпадала из списка подозреваемых, но что тогда означал сегодняшний разговор в офисе? После сеанса подслушивания у Ани нарисовалась довольно четкая картина преступления: Каширская и есть та самая беспощадная отравительница, к тому же у нее вполне мог быть доступ к личному сейфу Мирошникова, чем она и воспользовалась, когда поняла, что преступление удалось лишь наполовину. Оставалось узнать, каким образом Диана умудрилась посадить на ампулу отпечатки пальцев Мирошникова. Но это, как говорится, дело техники.

— И все равно это сделал кто-то из своих, — упорно стояла на своем Анна. — Потому что этот человек мог преспокойно войти в офис «ВитаМира», открыть сейф и положить туда ампулу. Кто это мог быть?

Мирошников отфутболил ногой пустую бутылку, жадно приложился к новой и, глядя куда-то в стену, медленно произнес:

— Да мне плевать кто и зачем. Ну найду я этого урода, ну накажу его самой страшной смертью, какую только смогу придумать, и что? Думаешь, мне легче станет? Нет, не станет. Потому что это не вернет мне Настю. Я сижу здесь один, в этом доме, который построил для нее, глушу виски сутками и думаю только об одном: «Зачем, зачем я услышал то, что она сказала мне перед смертью?! Ведь если бы я ничего не услышал, я бы спокойно взял чашу, выпил и сейчас бы не сходил с ума от мысли, что это я ее убил!»

— Что ты говоришь? — испуганно воскликнула девушка. — Что она сказала тебе перед смертью?

— Ловушка, — отозвался Мирошников, тупо глядя перед собой. — Она сказала: «Ловушка».

— Виталий, но это же очень важно! Выходит, Настя поняла, что ее хотят убить!

— Одно только слово, и этого хватило, чтобы она умерла, а я остался жив. — Мирошников, казалось, не слышал ее. — Но ничего, это ненадолго. Недолго мне осталось топать по белу свету.

— Почему? — хрипло спросила Старцева. У нее вдруг пропал голос.

— Потому что убийца охотился за мной. И он не отступится. Мне не спастись.

Мирошников вынес себе приговор с каким-то ужасающим равнодушием, глядя перед собой холодными и абсолютно трезвыми глазами. Зато Аня перепугалась не на шутку. Одним глотком влила в себя содержимое стакана и попрощалась.