Суд Джульетты

Аня перевернула чистую страницу блокнота и крупными буквами написала: «НАСТЯ». Из собственных сыщицких записок ей удалось выудить совсем немного. Настя работала продавщицей в супермаркете (знак вопроса, достоверно это никому не известно), у нее не было родителей, или она не поддерживала с ними отношений (иначе не попросила бы таксиста исполнить роль отца), она поразила Мирошникова тем, что отказывалась брать у него деньги (но при этом хорошо выглядела и дорого одевалась, иначе не сумела бы покорить Виталия с первого взгляда), она не интересовалась делами компании (ее жениха это должно было радовать больше всего, он ими тоже не очень-то интересовался), она мечтала провести медовый месяц в Венеции. Негусто. И что особенно печально — совершенно негде разжиться новыми сведениями — своих друзей и родственников Настя тщательно скрывала, в газетах о ней не писали… Есть от чего прийти в отчаяние.

К вечеру страница с заголовком «НАСТЯ» была по-прежнему пуста, несмотря на то что весь день Аня, как приклеенная, таскалась за Таней Мирошниковой, пытаясь заставить ее вспомнить хоть что-нибудь. Для своей прогулки по городу Таня выбрала очень странный маршрут — одну за другой она целенаправленно объезжала дешевые харчевни, маленькие ресторанчики, бары, причем выбирала самые грязные и подозрительные. Обе девушки были не робкого десятка, смело бросались в сигаретный туман, выпивали по чашке кофе — в это время Таня пристально всматривалась в лица людей, сидящих за столиками, — и снова отправлялись в путь. Аня долго не могла понять цели путешествия, пока наконец не догадалась: Мирошникова-младшая ищет своего дружка Круглова. Похоже, наследный принц империи Бориса Станкевича снова принялся за старое. Что ж, поиски Круглова вполне отвечали ее собственным интересам. Кстати, он был единственным из свадебной компании, с кем Ане еще не довелось познакомиться.

Круглова они не нашли. Аня сдалась первой. Она приползла домой почти в десять вечера, совершенно разбитая, с жуткой головной болью, насквозь пропахшая табачным дымом и винными парами. В голове кружились обрывки кабацких песен, перед глазами мелькали раскрасневшиеся, подвыпившие лица и вереницы неубранных столов. Девушка приняла горячий душ, выпила почти целый пакет сладкого персикового сока и только тогда почувствовала, как возвращаются силы. Ей казалось, что она никогда еще так не уставала. «Не гожусь я для веселой, разгульной жизни», — решила-постановила Старцева, и нельзя сказать, чтобы особенно огорчилась этому диагнозу.

Решив, что день сегодняшний загублен окончательно и исправить его никак нельзя, Аня перетащила кресло на балкон и, уютно свернувшись калачиком, погрузилась в блаженное ничегонеделанье. С высоты шестнадцатого этажа город был как на ладони. Варшавское шоссе, соединяющее деловую часть города и спальные районы, устало подмигивало огнями спешащих домой автомобилей, но их мелькание с каждой минутой становилось все тише и тише. Город засыпал.

Проснулась Аня от настойчивого телефонного звонка. Два часа ночи! После сна в неудобной позе ноги сделались ватными и непослушными. Она насилу доплелась до телефона и не сразу нащупала трубку. Таня Мирошникова. Вот это сюрприз!

— Привет! — кричала она в трубку. — Я кое-что вспомнила. О Насте. Если хочешь послушать, спускайся вниз.

— Куда вниз? — не поняла Аня.

— Я тут, внизу. Возле твоего дома. Давай спускайся.

Таня отключилась. Судя по голосу, девушка немного навеселе. Натягивая джинсы и спортивную куртку, Аня думала о том, насколько важную информацию сообщит ей сейчас Таня. Может, у нее и нет ничего? Девушка выпила, потянуло на задушевные разговоры, вот и вспомнила об одной ненормальной, которую кашей не корми дай послушать про их семейные тайны. Подруг нет, в семье она тоже одинока. Впрочем, как и все Мирошниковы.

Таня оказалась не просто навеселе. Нализалась она явно не с радости, из чего можно было сделать вывод, что Круглова бедолага так и не нашла. Выглядела она кошмарно — спутанные волосы торчат в разные стороны, косметика растеклась, на левой щеке свежая, еще не подсохшая царапина. «Что за кайф бегать по разным помойкам в поисках чужого мужа?» — не переставала удивляться Анна. Таня достала из кармана мятую сигарету, закурила, и в воздухе приторно запахло травой. Дело принимало скверный оборот.