Суд идет

Дорогой читатель! Если ты русский — прочти эту книгу. Она писалась для тебя. Иван Дроздов — русский писатель, его книги замалчивались, их объявляли вредными и опасными. О себе он сказал: «Вся моя жизнь прошла в журналистском и писательском мире, а там много евреев. На обложке этой книги я мог написать: «Пятьдесят лет в еврейском строю». Но я своей книге дал имя «Последний Иван». Это потому, что они теснили меня со всех позиций, и я уходил, но уходил последним, когда уже не было никаких сил бороться. Ни одной позиции я не сдал ни под Сталинградом, ни под Курском, ни в битве за Будапешт, но здесь… отступал. Вместе со всем русским народом. А вот почему мы отступали, читатель узнает из этой книги.

Итак — два мнения: еврея и русского. Но в нашей книге, поскольку речь в ней идёт уже «о последних днях Помпеи», когда решается вопрос: быть или не быть России, нам, наконец, пора понять, а что же это за зверь такой, наш нынешний противник, сумевший впервые за историю России нанести ей смертельный удар, и когда уже самые несгибаемые оптимисты дрогнули и упали духом — в это страшное для России время мы пытаемся разглядеть своего врага и, всё-таки, подняться с колен, достать дрожащими руками комель той спасительной булавы, за которую всегда в критические минуты своей истории хватался русский человек и, как былинный богатырь Илья Муромец, шёл на своего обидчика и обрушивал на его голову свой гнев Господний — и, слава Богу, всегда одерживал победы. Но сдюжим ли мы сегодня? Найдём ли силы? Ведь враг-то и поныне для большинства русских людей остаётся невидимкой. Враг идёт на нас со сладенькой улыбкой и хватает за горло незаметно, пережимает сонную артерию. Враг ведёт на нас нашу же русскую родную нам молодежь — наших сынов и внуков, и они, зачумлённые его посулами, не хотят и слушать отцов и дедов, они составляют главную ударную силу врага.

Наконец, армия и милиция на службе противника, Генеральный штаб нашей Армии продаёт Отечество за жирный кусок ветчины.

Господи, твоя воля! За что же ты нас уж так-то? За какие такие прегрешения? Если за отступничество в 1917-м? За ужас цареубийства и деток его малых?.. За то, что в Кремль запустили бесов и на трон Антихриста посадили?.. Велик наш грех, о, Господи! И все-таки — пощади!.. Дай силы! И мы постоим за веру в Тебя, за русский Престол и Отечество. Животы положим — победим. Вразуми и дай силы!

История культуры за все века донесла до нас небольшое количество откровений самих евреев относительно их собственного характера и психологии, но всё-таки такие откровения есть. И немудрено, что именно эти откровения с наибольшей полнотой и точностью характеризуют их природу. И, конечно же, русский народ много потерял от запрета большевиков касаться природы еврея. Известно, что Ленин предлагал расстреливать каждого, кто хоть слово критики скажет в адрес еврея. И даже уже в конце восемнадцатого века, задолго до русских революций, имя еврея было спрятано под защиту государства. Известно высказывание писателя Куприна в письме товарищу о том, что вы можете обругать царя и даже Бога, но не смейте бранить еврея. А, между тем, и сегодня в разгул демократии и вседозволенности, когда все языки развязались, лишь немногие политики, журналисты и писатели отваживаются касаться подлинной сути еврея. Но, слава Богу, теперь напечатаны книги, где о себе и своих соплеменниках свидетельствуют сами евреи. И тут уж, когда мы приводим эти свидетельства, нас никто не обвинит в антисемитизме. К тому же и об антисемитизме сами же евреи не однажды высказались с подкупающей откровенностью. Писатель и журналист Самуил Рот в книге «Ныне и навеки», изданной в 1925 году, написал: «Антисемитизм естественен, как моргание глаза. Между тем мы, евреи, добились в России свободы и грандиозно отомстили врагам. О да, стоило выносить погромы! Правительство, некогда преследовавшее нас, беспомощно корчится в пыли забвения. Где некогда мы были угнетаемы и преследуемы, там мы ныне — гордые и беспощадные гонители».

А вот другой еврей Соломон Лурье, доктор и профессор, свидетельствует: