Суд идет

Капитан сидел в кресле с высокой спинкой: оно по желанию принимало положение, при котором удобно было и подремать. Совершенно седой, с шапкой густых волнистых волос и внушительной, кругло подстриженной бородой, академик имел вид величественный и по-молодому бодрый. Сверкающие синие глаза строго оглядывали гостей и не останавливались на ком-нибудь особенно, и три президента, сидящие перед ним, как школьники, не смели пошевелиться, дабы не вызвать неудовольствия учителя. Портрет президента Лукашенко, висевший над его головой, тоже был под стать капитану, строг и смотрел на гостей с укоризной, и чудилось, вот-вот он сейчас сойдёт с портрета и поднимет над головой кулаки, и словно камни с ясного неба, полетят его слова: «Русские! Что с вами происходит? Вы кинули своих братьев в бывших советских республиках. Там живёт двадцать пять миллионов славян! Предали Белоруссию, Абхазию, Аджарию, Осетию, бросили наше родное Приднестровье! Побойтесь Бога! Очнитесь! За кем пошли вы, кому доверились? Клоун Жириновский — это ваша власть!.. Греф, Чубайс и Кудрин — им вы доверили деньги и сокровища страны? У вас качнулась головка. Вас надо лечить».

Капитан говорил:

— Наверное, об этом вы подумали сейчас, глядя на великого сына русского народа Александра Лукашенко. И вы не ошиблись. Именно такие слова скоро будут бежать по ночам в небе над Москвой, Петербургом и другими городами, поселками и сёлами. Наши ребята из физико-космической лаборатории именно в эти дни заканчивают разработку генерального плана информационной войны — на этот раз нашей войны. С нами такую войну ведут вот уже шестьдесят лет. В руках противника печать и все средства информации. Мы такого оружия не имеем, но здесь, на «Евпатии Коловрате», мы разработали своё оружие. Световое! Обращение Александра Лукашенко будет первой атакой, с которой и начнёт русский народ эту свою войну.

Гости сидели словно каменные, никто не шелохнулся, не проронил ни слова: все понимали, что им судьба уготовила случай первыми услышать объявление войны.

— Вы теперь, — продолжал академик, — понимаете, что заставило нас покинуть Родину и двинуться в бессрочное плавание по морям и океанам нашей планеты. Белоруссия — непокорённая республика русского народа, а «Евпатий Коловрат» — непокорённая территория России. Мы партизаны, и война наша только начинается.

Вдруг за окнами и в самом помещении начал сгущаться сумрак; всё темнее, темнее — наконец, и совсем стало темно. За окнами, точно длинные черви, извивались какие-то существа, в каюту заглянула похожая на камбалу огромная рыба с белыми глазами; из глубины столбиком поднялось нечто похожее на миногу и, озаряя искрами пространство, пыталось носом пробить стекло.

В темноте раздался спокойный голос академика:

— Мы на глубине семнадцати километров, такая глубина бывает лишь во впадинах и расщелинах — так глубоко не забирается ни один батискаф. Темень здесь близкая к абсолютной.

Капитан замолчал, и с минуту хранилась тишина. Но потом сверху, справа и слева из мрака океанской пучины стала доноситься тихая музыка и кто-то напевал знакомую песню:

«Россия! Россиюшка!.. Ну, вставай, вставай же с колен. У тебя есть ещё силушка!..»

В левой стороне пучины возникают и бегут огненные слова, в правой исчезают. Строки обжигают, у кого от них не затрепещет сердце?

И снова бежит огнём дышащая строка:

«Читай, читай, русский человек, — и запомни, передай другим. Наша слабость в незнании, война идёт информационная, и мы в ней оказались профанами. Со всех экранов прут врали и циники из батальона Сванидзе, молодёжь балдеет от пива, сигарет и наркотиков. На сценах корчатся, свистят и хохочут эстрадные бесы, смехачи Петросяны и Жванецкие. Ложь и разврат в газетах. Это и есть война информационная. На нашей стороне Правда. А она, Правда, ярче солнца, сильнее любого оружия. Так зажжём же мы над русской землёй слово Правды, и пусть пылает оно огнём и испепеляет врага. Смотри, русский человек, читай и помни: хватит сидеть по углам и ждать, пока поможет тебе кто-то другой! Ну, вставай, вставай с колен, Россиюшка! Поднимай свою знаменитую дубину. Настал момент в полную силу проявить наш русский характер. А врагам: чемодан, аэропорт, Америка. Наше дело правое, мы победим!»

Строка пробежала и исчезла. Академик нажал кнопочку «Свет», и мрак морских глубин стал проясняться.

Гости сидели молча — думали каждый о своём.

Академик, поразмыслив и дав гостям прийти в себя, глядя на Путина, заговорил:

— Вам выпала незавидная доля сыграть роль президента России. Не слишком ли тяжела шапка Мономаха?..

Все повернулись к Путину, устремили на него взор, полный тревоги и напряжённого ожидания. Сам же Путин сник, точно его придавили камнем. Вот тут был момент, когда шелуха величия обсыпалась и взору присутствующих предстал человек обыкновенный и маленький. Драгана чуть не вскрикнула от мгновенно происшедшей метаморфозы. А Владимир Иванович Светов, как ни в чем не бывало, продолжал: