Суд королевской скамьи, зал № 7

3 августа 1966 года

Моя дорогая Винни,

Я бы соврал, если бы сказал, что совсем не огорчился, но я на тысячу процентов одобряю твое решение. Единственное, чего мы никогда не хотели, — это иметь дочь, чересчур привязанную к отцу. Сейчас я испытываю некоторые угрызения совести из-за того, что столько месяцев и лет был занят только своей работой, но, по-моему, мы наверстали это за то короткое время, когда бывали вместе.

Чем ближе тот день, когда я должен буду сесть за книгу, тем больше я убеждаюсь, что знаю слишком мало. Я не так молод, чтобы знать всё. Только студенты настолько молоды, чтобы считать, будто знают ответ на любой вопрос, и от этого они так ужасно нетерпимы.

Меня забавляет мысль о том, что эти сегодняшние ярые борцы против истэблишмента завтра сами станут истэблишментом. Пройдет не так уж много лет, их пыл поостынет, и им придется взять все в свои руки. Несмотря на свои новомодные загибы, они так же будут влюбляться, жениться, заводить детей, растить их и мечтать о спокойной жизни. Через все это я уже прошел. Но что произойдет, когда они унаследуют истэблишмент? Будут ли они так же терпимы к битникам, пропойцам, бунтовщикам, драчунам-демонстрантам и Бог знает к кому еще, кто появится к тому времени? Мне кажется, им лучше бы начать с того, чтобы стать малость терпимее к нам, старым развалинам, потому что мы, возможно, сумеем их кое-чему научить.

Чего мне на самом деле хотелось бы больше всего это чтобы у них появился герой, который не был бы антигероем. Чтобы у них было нечто, ради чего можно жить и за что бороться, помимо желания все уничтожить и сравнять с землей. Нечто такое, что нашли вы с Беном.

Суд, по-видимому, начнется только весной. Я не пропускаю ни одной передачи новостей и очень озабочен тем, что происходит там у вас с арабами, — похоже, что второго раунда не избежать. Что ж, это цена, которую мы платим за то, что мы евреи, — вы в Израиле, меня это ждет в Лондоне. Оставят ли они нас когда-нибудь в покое?

Передай всем привет. Скажи своему Йосси, что я велел ему как следует делать уроки.

Папа.

13

Мэри Бейтс натянула поверх колготок мини-юбку и застегнула молнии на высоких сапогах. Терренс Кэмпбелл лежал в кровати, приподнявшись на локте. Он любил смотреть, как Мэри одевается, особенно когда она, сидя перед зеркалом без лифчика, расчесывала свои длинные светлые волосы. «Дурацкая штука эти мини-юбки, — подумал он. — Девчонки в них ужасно мерзнут. Но раз уж они так хотят, чтобы я видел их задницы, я с удовольствием посмотрю».

Мэри подошла и присела на край кровати. Он подвинулся и приподнял одеяло, приглашая ее.

— Милый, я не могу, — сказала она.

— Ну, быстренько.

— Нахал. Вставай-ка, опоздаешь на первую лекцию.

— Только один разок.

Она откинула одеяло и легонько куснула его голую спину.

— Господи, холодно же! — вскричал Терри.

— Посмотри, как он у тебя съежился, бедненький.

— А ты его разбуди.

— Вечером.