Суд линча

– Говорят, и это совершенно достоверные сведения, а не те сплетни, что распространяет по коридорам Михайлов, – Модестова на своем стуле придвинулась ближе к Денисову, заговорила ещё тише, – так вот, рассказывают, Кудрявцева убили с дикой, звериной жестокостью. Никому не говорю об этом, только вам. Его привязали к деревянному креслу ремнями или веревками. А потом надругались над ним. Это даже сказать, выговорить трудно. Ему перерезали горло ножом, выкололи глаза, наконец, его оскопили, кастрировали. Настоящая мясная лавка, а не квартира. Вы представляете?

Денисов брезгливо поморщился, чмокнул губами и покачал головой. «Складно рассказываешь, – подумал он. – Правда, горло Кудрявцеву перерезали не ножом, а бритвой. И все остальное тоже бритвой… Ну, да это не важно». За последние дни Денисов выслушал от сослуживцев добрый десяток версий происшедшего. Одни говорили: Кудрявцев кончил жизнь самоубийством, снес себе полчерепа, засунул в рот ствол помпового ружья, нажал пальцем ноги на спусковой крючок.

Другие болтали, будто бывшего шефа зарезали с целью ограбления в собственном парадном, когда тот, проводив гостей до автобусной остановки, возвращался домой. Третьи говорили, умер внезапно от сердечного приступа, двое суток пролежал в ванной под струей кипятка, льющегося на тело из открытого крана, сварился настолько, что мясо отошло от костей.

– Надо же, оказывается, его зарезали, – Денисов вытащил из пачки сигарету и, прикурив её, глубоко затянулся. – От Михайлова я слышал совсем другую версию. Он говорит, будто Кудрявцева застрелили.

– Ой, слушайте вы их больше, особенно этого Михайлова, – Модестова махнула рукой. – Квартира Кудрявцева находится на территории РЭУ, где работает моя хорошая приятельница. При ней увозили в морг труп, проводили обыск. Говорит, ужас, такого насмотрелась. Убийцы поставили под кресло, к которому привязали Кудрявцева, огромную кастрюлю. Эта кастрюля оказалась полной крови. Скорее всего, убийцы боялись, что у соседей снизу появится кровавое пятно на потолке, и они слишком быстро вызовут милицию. Видно, хотели, чтобы труп обнаружили не сразу, а спустя какое-то время после преступления. Моя подруга спать не может. Вся эта картина: этот таз с кровью, этот труп, весь изрезанный, оскопленный – перед глазами. И выпала же Кудрявцеву такая ужасная нечеловеческая смерть.

– Поразительная жестокость, – сказал Денисов. – Это дело рук кавказцев. Скорее всего, наемные убийцы.

Он посмотрел, как Модестова протерла лоб платочком. С минуты на минуту Денисову должен был позвонить председатель общества реабилитации инвалидов «Восход» Сычев, а серьезный разговор в присутствии Модестовой вести не хотелось.

Конечно, ничего интересного Ольга Васильевна не услышит, несколько ничего не значащих реплик, и только, но лишние уши есть лишние уши. Возможно, телефоны «Русь-Люкс» поставлены на прослушивание, проводят, как это называется в милиции, оперативно-розыскные мероприятия. Пусть проводят, ежедневно в контору звонят сотни клиентов, каждый со своим делом, всех не проверишь, все концы не зацепишь, так что, пусть слушают на здоровье. Да и Сычев не вчера на свет появился, ему известно об убийстве Кудрявцева, известно, что сотрудники «Русь-Люкс» стоят на ушах, их ежедневно таскают в милицию.

* * *

Два дня назад встретившись с Сычевым, они вместе долго осматривали особняк, переходя из комнаты в комнату и возвращаясь обратно, а затем плотно пообедали в ресторане. Денисов чувствовал: Сычев явно волнуется, слишком говорлив, слишком старается казаться остроумным, его просто-таки распирает от желания поскорее прибрать особняк к рукам. «Поселит там свою инвалидную контору или удумал что-то другое?» – спрашивал себя Денисов. Скорее всего, Сычев оставит особняк за собой, повесит на парадном входе вывеску своего общества и даже отведет одну из комнат на первом этаже под приемную для посетителей, которые к нему сроду дороги не знали. Обставит эту приемную, чем попало, создаст интерьер богадельни, посадит за письменные столы парочку понурых инвалидов, готовых целыми днями считать за окном ворон. Придет время, Сычев вытряхнет инвалидов и перепродаст особняк втридорога.

В ресторане Денисов показал Сычеву документы на особняк, тому осталось только облизываться, поглядывая на бумажки. «Как видишь, дом чистый, – сказал Денисов со скромным достоинством, щелкнув замками, спрятал документы в свой кейс. – Не в моих правилах что-то рекламировать, но могу сказать, что сделка фантастически выгодная». «Меня можешь не уговаривать, – Сычев улыбнулся. – Единственная проблема – наличность. Я только что рассчитался за товар, сроки подошли. И ещё дал денег одному типу, приятелю. Чтобы найти деньги, мне понадобится ещё хотя бы дня два-три. Если подождешь, считай, договорились».