Суд над Иисусом

Хаим Коэн обратил внимание, что толкующая этот эпизод цитата из евангелиста Иоанна («воззрят на Того, Которого пронзили» (19:37) дана со ссылкой на книгу пророка Захарии (12:10). Но она… вырвана из контекста! А в контексте звучала так: «А на дом Давидов и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и смирения, и они воззрят на него, которого пронзили, и будут рыдать о нем, как рыдают о единородном сыне, и будут скорбеть, как скорбят о первенце. В тот день подымется большой плач в Иерусалиме… и будет рыдать земля, каждое племя особо» (ibid, 12:10–12). То есть удар копьем вписался в пророчество!

И последняя, удивительная милость римлян — разрешение на погребение его тела. Римский закон запрещал погребение казненных, и специальные часовые следили за исполнением правила, предотвращая попытки родственников предать земле тела близких. Тем не менее, иногда разрешение на погребение, вопреки закону, выдавалось: в Риме эта милость считалась прерогативой императора, в провиции — его наместника. К Пилату пришел член Синедриона Иосиф из Аримафеи (буквально — «с плоскогорья») и просил отдать тело покойного учителя для погребения. Аргументом было то, что по еврейскому закону Йешуа требовалось хоронить до наступления ночи. Вряд ли еврейский закон имел для Пилата значение — но и здесь он уступил просьбе евреев.

Коэн видит в этом еще одно доказательства того тезиса, что Йешуа не был осужден синедрионом: ибо по еврейскому закону, лица, осужденные Верховным судом на смерть, всегда хоронились отдельно от остальных — на особых, «судейских кладбищах». Тела эти хоронили власти, а не частные лица, и по преступникам запрещалось держать траур. То, что Иосиф похоронил Йешуа у себя на участке, доказывает: по еврейскому закону он не считался (не был) преступником. Факт, что он был казнен римлянами, давал ему право на традиционное погребение по всем еврейским обычаям.

Его мать и Мария Магдалина оплакивали его, и до прихода субботы были приготовлена благовония и масти, его обвили пеленами, купленными тем же Иосифом — словом, он был погребен, «как обычно погребают евреи» (Ин, 19:48).

Последний мазок

Я не буду отнимать время у читателей изложением всех многочисленных версий по сюжету, которые возникали в еврейской среде после того, как в XX веке испарился талмудический запрет на изучение (или даже чтение) христианских источников… Много за эти годы было понаписано всякого любопытствующими неофитами. Возникла, например, гипотеза, что Йешуа являлся на самом деле духовным вождем антиримских повстанцев — «зелотов» (в соответствии с модным общественным пониманием, что национально-освободительная борьба против империи — это хорошо, а восстание угнетенных против угнетателей — еще лучше). Появилась по-своему весьма типичная для нашего путаного времени версия в изданном в последнее время (1999 г.) в Израиле романе «Подлинная история Иисуса из Назарета».

Чувство иронии, видимо, начало пробиваваться в моем тексте — я об этом жалею, потому что автор романа, бывшая москвичка Ада Брун, подлинно заворожена обаянием жизни и духа рабби из Назарета, ей хотелось вернуть этот обаятельный образ своему еврейскому народу. Но для выполнения своей задачи она неизбежно должна была проводить сложные хирургические операции, например, избавить созданный ею образ

а) от Божественного происхождения (оно несомненно не совпадает с иудаистской догматикой)

б) от Божественного Воскресения, оно неизбежно делало бы героя Машиахом (Христом), коего евреи принять не пожелали. (Не только в еврейской среде, но во всем мире в эпоху экуменизма и примирения религиозных общин в Едином Боге, реанимируется эта старинная, скончавшаяся, по видимому, только в 10-м веке традиция так называемого иудео-христианского богословия: эта секта не признавала в Иешуа Богосыновства, но видела в нем величайшего из пророков Божьих. Это, напоминаю, не спасало ее положения в иудаизме: сама идея Иисуса-пророка противоречила иудаистскому догмату, что после гибели Первого Храма пророки в Израиле перестали появляться…).