Суд последней надежды

На следующий день во время прогулки заключенные из этой камеры, прохаживаясь или прислонившись к стене, потихоньку, во время разговора, выбрасывали камешек за камешком. Во дворе потихоньку росло количество гравия.

Шли недели и месяцы, и две столовые ложки понемногу выскребли туннель, содержимое которого рассеялось по двору или было спущено в канализацию.

Цементная плита, которая прикрывала вход в туннель, каждый раз аккуратно укладывалась на свое место, так что отсутствие шва не бросалось в глаза. Когда один заключенный спускался в туннель, другой закрывал его плитой и оставался на страже, хотя надзиратель, заглянувший в камеру, видел, что оба на месте и оба спят. Отсутствующего каждый раз изображала кукла из свернутой одежды.

Оба заключенных работали с лихорадочной быстротой.

Наконец после долгих месяцев работы туннель был закончен, и оба заключенных решились бежать. Но их подвели расчеты. Выход из туннеля за стенами тюрьмы оказался как раз у подножия сторожевой вышки. Они были немедленно пойманы и посажены обратно в тюрьму.

Одним из наиболее знаменитых мастеров побегов был Вилли Саттон. Насколько помнится, он бежал практически из всех тюрем, включая даже Синг-Синг. Он заслужил славу единственного человека, сбежавшего даже из Холмсбурга, который можно сравнить только с Алькатрацем.

Когда его доставили в Холмсбург, то пригласили в дирекцию тюрьмы и внятно объяснили, что он сам является своим злейшим врагом. Вместо того, чтобы сотрудничать с администрацией, он пытается сбежать. И вот теперь уж он оказался в тюрьме, сбежать из которой невозможно. И оказался он тут своими собственными стараниями.

Тюрьма в то время управлялась доктором Фредериком С. Балди, который, получив ученую степень в медицине, обнаружил в себе склонность к организации и контролю за исполнением, что и заставило его взять под свое начало самую надежную тюрьму в Пенсильвании.

Из нее в самом деле невозможно было убежать.

Во-первых, по периметру она была окружена высокими стенами, футов в тридцать.

Пространство, равномерно огороженное стенами, было рассечено структурами, напоминающими спицы колеса, замыкаясь на помещении, исполнявшем роль ступицы того же колеса. В каждом из таких коридоров были камеры. В ступице размещался офис, отгороженный от всех коридоров стальными дверями. Двое стражников, сидя в центре, видели все, что происходит в каждом из коридоров. Если бы даже заключенным удалось как-то преодолеть запоры своих камер, они все равно бы не добрались до стражников, которые сидели за стальными дверями. Охрана видела всех, но до нее никто не мог добраться.

О любом заключенном, показавшемся в коридоре, тут же сообщалось. Они не могли выйти в коридор, пока не было разрешено открыть двери камеры. Если бы даже им каким-то образом удалось оказаться в центральном помещении, во двор попасть так и так не удалось бы, потому что вход туда преграждали двери из стальных брусьев. И если бы даже им удалось справиться с запорами и оказаться во дворе, невозможно было одолеть тридцатифутовые стены, залитые светом и просматривающиеся с вышек, на которых вооруженные стражники только и ждали возможности подстрелить любого заключенного, который оказался бы во дворе вне строго определенного времени прогулок.

Доктор Балди рассказывал мне об этой беседе с Саттоном. Вот что он поведал мне:

— Должен сказать вам, мистер Гарднер, что Вилли сидел как раз в этом кресле, где сейчас сидите вы. Я стоял вот здесь. Я сказал ему:

«Вилли, вас прислали сюда, потому что вы вечно пытаетесь бежать. Забудьте об этом, потому что отсюда сбежать невозможно. Никто не пробовал это сделать и никому не удастся. Я не собираюсь ставить вам в вину ваши прошлые подвиги. От вас требуется всего лишь подчиняться правилам этого учреждения, и к вам будут относиться, как и ко всем прочим заключенным. Я не собираюсь усложнять вам жизнь».

Вилли посмотрел на меня, усмехнулся и ничего не сказал.

«А теперь, Вилли,— сказал я ему, — я познакомлю вас с нашими правилами, чтобы вы могли соблюдать их».

Продолжая ухмыляться, Вилли сказал:

«Не утруждайте себя ими, Док. Я не собираюсь долго быть здесь, так что мне не придется их соблюдать».

У доктора Балди были мускулистые руки с толстыми пальцами. Рассказывая мне об этой беседе, он то ломал пальцы, то сжимал их в кулаки так, что белела кожа на костяшках.

Доктору Балди не доставляли никакого удовольствия воспоминания о Вилли (Актере) Саттоне.

Вилли Саттон сбежал из этой тюрьмы. Он оказался единственным человеком в истории этого заведения, которому это удалось, и ни у кого больше не оказалось его отчаянной смелости, решимости и выносливости, тонкого знания человеческой натуры, которые помогли ему разрешить многочисленные загадки и выиграть свою смертельно опасную игру.