Суд последней надежды

Эти люди привыкли полагаться только на самих себя. Иначе они бы тут не выжили. Здесь нет дорог, которые заслуживали бы это название. В отдаленные уголки этого края припасы можно доставлять только на спинах мулов или лошадей. Вечно не хватает воды и трудностей в избытке. Мрачные пространства пустыни наполнены постоянным молчанием, в котором каждый неосторожный шаг угрожает смертью.

Но в этих местах было золото. Здесь до сих пор работает несколько весьма богатых шахт и ведутся перспективные разработки.

Тут и там разбросаны городки-призраки, молчаливые свидетели тех времен, когда дама Фортуна одаряла своей благосклонностью эти места. И если сегодня она улыбается, завтра может нахмуриться.

Тут встречаются почти отвесные гранитные скалы, вздымающиеся над землей на двести, триста футов; крутые провалы рассекают тело пустыни, а отдельные скалы вырастают из ее песка, устремляя в темно-синее небо свои гранитные пальцы. Между этими скалами и хребтами лежат долины, сплошь заросшие пустынной растительностью, в основном юккой, заросли которой вздымаются на тридцать или сорок футов, напоминая сюрреалистическое представление о деревьях, скорчившихся от артрита. Среди них в изобилии растут кактусы и прочая растительность, характерная для пустыни.

Некоторая часть пустыни ныне представляет собой национальное достояние. Когда я впервые оказался там и встретился с Биллом Кьюзом, эти места были просто обыкновенным куском пустыни, пространством без дорог, в котором человеку, если повезет, могут попасться обильные залежи золота или же его будет ждать смерть от жажды, если он проявит беспечность.

Билл Кьюз впервые появился в этой пустыне более сорока лет назад. В то время тут вообще не было никаких дорог, и все было необходимо доставлять конскими вьюками. Кьюз, естественно, тщательно выбирал место, где можно поставить свой дом.

Существовала легенда, что в свое время в этой каменистой долине, которую избрал для жизни Билл Кьюз, был тайный источник, который использовали конокрады, ибо вокруг него могли стоять угнанные лошади и коровы и никому бы не пришло в голову тут их искать.

Конечно, в наши дни воздушной разведки эта долина больше не имела такого значения тайного укрытия, но всего поколение назад в этом крае, изрезанном лабиринтами долин и горных хребтов, не так легко было ориентироваться и выбираться оттуда.

В 1927 году я приобрел фургончик, нечто вроде миниатюрного домика, смонтированного на шасси полутонного грузовичка с надежной передачей и мощными тормозами. Тогда еще никто не имел представления о «домах-трейлерах».

Часто при воспоминании об этих днях меня охватывает ностальгия. В фургончике я возил с собой пятнадцать галлонов питьевой воды. Выхлопная труба проходила сквозь бак с еще тридцатью галлонами воды, так что во время движения она нагревалась едва ли не до кипения. В моем маленьком домике на колесах был холодильник, керосиновая плитка, широкая кровать и надежный письменный стол, за которым я, поставив машинку, писал свои романы.

Я отдавал все силы юридической практике, пока не почувствовал, что сыт по горло этой рутиной, и пока в расписании дел, что я вел, не образовался перерыв. И как-то, просидев за работой до десяти или одиннадцати вечера, я направился в гараж, залез в фургончик, который всегда держал в полной готовности, и двинулся в пустыню. Часа в три ночи я съехал на обочину, поспал часика четыре и на следующее утро часам к десяти оказался далеко в глубине пустыни, исчезнув из глаз всех окружающих — ничто теперь не могло мне помешать заниматься своими делами. Вытащив пишущую машинку, я поставил ее на стол и принялся за работу.

Устав от писанины, я взял лук и стрелы и отправился в пустыню стрелять кроликов, после чего, вернувшись в фургончик, приготовил простой обед, помыл тарелки и завалился в постель, где меня ждал глубокий крепкий сон. Все мои заботы и обязанности остались далеко позади.

Естественно, мне пришлось как следует познакомиться со слабыми, заметенными ветром, следами дорог в пустыне. Мой надежный выносливый грузовичок позволял мне забираться в самые невообразимые места.

По сравнению с сегодняшними трейлерами, подлинными домами на колесах, настоящими обставленными квартирами, я был многого лишен, но тем не менее я был совершенно счастлив в пустыне, наедине со звездами, пространством и тишиной.

Таким образом мне и довелось встретить Билла Кьюза. К тому времени к его дому было проложено некое подобие дороги. Ею пользовался и Билл, и все остальные. Билл обрел и соседа — человека, который жил в трех с половиной милях от него.

Кьюз утверждал, что этот человек захватил один из его участков. Тот же считал Билла «разбойником на пенсии». Так что соседство носило не самый лучший характер.

Даже в конце 1927 года чужаков встречали в этих местах не очень доброжелательно. На них смотрели с подозрением. Люди, обосновавшиеся здесь, долгое время пребывали в одиночестве и большей частью предпочитали оставаться в таком положении.