Суд последней надежды

Взять для примера прокурора мистера X. Он любит свою работу. Он знает, что должен показывать товар лицом. Он понимает, что когда подойдет время переизбрания, о нем будут судить по убедительности его показателей. Естественно, он хочет, чтобы его послужной список был предметом гордости.

Злосчастный Джон Доу сидит в тюрьме, ожидая суда по обвинению в вооруженном грабеже. Есть определенные доказательства его виновности. Есть и те, что оправдывают его. Сам он отказывается признавать себя виновным.

Прокурор сверяется со своими показателями.

Если он представит это дело в суд, а жюри присяжных примет на веру доказательства адвоката и Джон Доу будет оправдан, исход процесса ни в коем случае не улучшит его послужной список. Однако Джон Доу решительно отказывается признавать себя виновным в вооруженном грабеже.

Некий полицейский приходит к Джону Доу и говорит ему:

— Слушай, парень, дела твои плохи, хуже некуда. Доказательств у нас более чем достаточно, чтобы посадить тебя за вооруженный грабеж. Тебе предстоят долгие годы в тюрьме, но если ты согласишься сотрудничать с нами, мы пойдем тебе навстречу. Ты признаешься в воровстве, и на том мы договоримся. Тебе повесят только судебно наказуемый проступок, за который ты отсидишь всего лишь шесть месяцев. Ну, что скажешь?

Джон Доу охотно идет на такую сделку, тем более, если он в самом деле виновен.

Даже если он ни в чем не виноват, он видит, что карты не в его пользу, и он предпочтет отсидеть шесть месяцев в тюрьме, чем испытывать судьбу, не зная, какие доказательства может предъявить обвинение.

Будучи преступником, Джон Доу получает возможность откровенно смеяться над законом.

В таком случае разрешение дела Джона Доу может решительно улучшить показатели нашего прокурора.

Не стоит думать, что эта история притянута за уши. В свое время мне приходилось заниматься аналогичным делом о вооруженном грабеже. У обвиняемого уже были судимости. Он находился под следствием, ожидая суда. С ним была заключена «сделка». Он признал себя виновным в воровстве и получил шесть месяцев заключения в тюрьме графства. (Будь он обвинен в вооруженном грабеже, его ждал бы срок от десяти лет до пожизненного.)

Так случилось, что в силу полученных нами доказательств мне и моим сотрудникам было вменено в обязанность допросить этого человека, чтобы выяснить подлинные факты по делу.

Не было никаких сомнений, что тут был только лишь вооруженный грабеж, — и ничего больше.

Мы собрали всю имеющуюся у нас информацию, и наконец, встретившись с этим человеком, всю ее выложили ему.

Он был вынужден признаться, что в самом деле совершил вооруженный грабеж.

Бумажные показатели не требуют от представителя обвинения таких действий, а избиратели оценивают эффективность действий прокурора в основном числом осужденных по его представлению.

Нашей нации свойственно гордиться лишь конечным результатом.

Помню, несколько лет назад, когда я страстно увлекался стрельбой из лука, мне удалось приобрести в Иокогаме японский учебник лучного спорта и перевести его. По японской системе оценок точное попадание в «бычий глаз» — лишь половина успеха. Остальные пятьдесят процентов складываются из с т и л я поведения лучника, насколько он соответствует устоявшимся древним и благородным представлениям об этом занятии — насколько изящно и раскованно он обращается с луком и выпускает стрелу.

Американский лучник может, лежа на спине, натягивать лук ногами, держать стрелы зубами, но если они попадают в центр мишени, выстрел засчитывается.

Мы преклоняемся лишь перед результатами.

Когда речь заходит о законах и справедливости, такой подход может быть очень опасен. Особенно когда дело касается поимки, опознания и обвинения лица, совершившего преступление.

Преступник, совершивший жестокое преступление, привлекает внимание прессы. Шефа полиции немедленно вызывают к мэру. Шеф в свою очередь отдает приказания подчиненным, и буквально все остальные дела откладываются в сторону, пока полиция занята поисками преступника.

Мы занимались одним делом, в связи с которым, по слухам, окружному прокурору от имени большого жюри было сказано: «Или вы через сорок восемь часов представите нам преступника, или же положите на стол заявление об отставке».

Это, скорее, легенда, апокриф, потому что и большое жюри не имеет права требовать от прокурора заявления об отставке, да и сам прокурор не должен заниматься полицейской работой, а только представлять в суде дело после того, как полиции удастся обнаружить преступника. Тем не менее, это могло быть и правдой, и во всяком случае, история эта говорит о том давлении, которое испытывают люди, стоящие на страже закона.

В данном конкретном деле преступник был арестован менее чем через сорок восемь часов.

Одно ясно. Трудно добиться тщательного расследования картины преступления, оценки фактов, изучения доказательств, когда газеты непрестанно давят на полицию, требуя от нее немедленного ареста преступника, намекая на ее некомпетентность и неповоротливость, когда главу полиции непрестанно вызывают «на ковер» к мэру.