Суд праведный

— Н-да-а, — широко открыл рот председатель товарищества. — Ндравы с энтими переселенцами попортились. Зачем им только дозволили переселяться? Голытьба всяка да смутьяны прут из Расеи, всю нашу Сибирь запоганили. Тьфу!

— Так вы же тоже из Европейской России, — насмешливо улыбнулся инженер-путеец.

Председатель кредитного товарищества надулся:

— Вы энто, господин анжинер, путаницу не наводите. Мы ужо в пятом колене сибиряки. Наши прадеды энту землю для царя от татарина воевали!

Старшина присяжных яростно застучал кулачком по столу:

— Господа! Настойчиво призываю вас к порядку! Мы и так уже битых два час сидим. Предлагаю голосовать. Надеюсь, все помнят, что решение принимается большинством голосов. С первым вопросом всё ясно, труп налицо. Прошу поднять руки тех, кто считает Белова виновным.

Сотниковский кабатчик Лобанов, не раздумывая, поднял руку. Помощник управляющего кабинетским имением глянул на его толстые неровно остриженные ногти, обведенные черной каемкой, поморщился, но последовал примеру кабатчика.

Природа еще раздумывала, просыпаться ей после зимней спячки или нет, а во влажном, насквозь прокуренном воздухе кабака вовсю сновали тяжелые мухи. Терентий Елкин мутными глазами следил за одной из них, резво бегущей по краю стоящего перед ним стакана. Заметив, что муха пытается залезть в стакан, Ёлкин наклонился и, выпятив губы, слабо дунул на нее. Недовольно жужжа, муха штопором ушла вверх и вместе с другими закружилась под потолком в беспорядочном суетливом хороводе. Терентий поймал стакан плохо слушающимися пальцами, с удивлением обнаружил, что он пуст, для верности попробовал слить оставшиеся капли в рот, но, убедившись в тщетности этого занятия, в сердцах грохнул донышком о засаленный стол:

— Фенька! Креста на тебе нет! Неси еще штоф!

Молодая, с рыхлой пористой кожей на щекастом лице, дочь кабатчика, заменявшая отца, занятого в процессе, лениво повернулась, уперла пухлые руки в то место, которое обычно называют талией, и недовольно буркнула:

— Подождешь.

Ёлкин горько тряхнул бороденкой:

— Не могу ждать… Душа просит.

— Щас, — буркнула Фенька и, глянув на открывшуюся дверь, разулыбалась, показав неровные желтоватые зубы. — Андрюшенька!

Андрей Кунгуров коротко кивнул ей, отыскал глазами Ёлкина, решительно направился к нему. Перешагнув через лавку, опустился рядом. Терентий бестолково уставился на Кунгурова, расслабленно покачиваясь всем своим длинным телом. Потом узнал:

Фенька торопливо подбежала к столу, смахнула с него влажной тряпкой, выставила перед Ёлкиным штоф водки и, улыбнувшись Андрею, подала ему рюмку с гранями, отливающими зеленью.

— Андрюшенька, у меня для тебя настоечка рябиновая припасена.

— Полштофа очищенной, — не поднимая головы, бросил Андрей.

Обиженно поведя плечом, Фенька пошла исполнять просьбу. Терентий недоуменно уперся взглядом в ее колышущиеся при ходьбе ягодицы.

— Во девка! Здорова… И чё ты, Андрюха, кобенишься? Женись! К вашему капиталу да ихний приложить… Дык вы Зыкова враз переплюнете…

Андрей хмуро прервал его:

— Ты, Терентий, не врешь, что Анисим отца пришиб?

Ёлкин враз отрезвел, но виду не показал, а, качнувшись в сторону, пробормотал нечленораздельно:

— Чё энто ты, Андрюха, придумал? Чё бы энто я врал?

Кунгуров внимательно посмотрел на него:

— Не знаю. Но, вижу, врешь. Не верю тебе.

— Давай, Андрюха, родителя твово помянем…

Ёлкин неуверенно потянулся к штофу, но Андрей перехватил его руку и вместе со штофом прижал к столу.

— Ты мне зубы не заговаривай! — яростно прошептал он. — Видел я, как ты перед судом крутился, все на Зыкова поглядывал.

— Ты чё, Андрюха? — невольно отпрянул Ёлкин, выдергивая руку — Ты чё?

— А ничё! — схватив Ёлкина за грудки и притянув к себе, Андрей приказал: — Говори, чё знаешь!

Увидев приближающуюся Феньку, он резко отпустил Терентия, и тот с трудом удержался на лавке. Фенька небрежно стукнула штофом и, круто повернувшись, кинулась встречать вошедшего в кабак урядника Саломатова. Воспользовавшись этим, Ёлкин попытался встать, но Андрей поймал его за рукав и усадил на место.

— Говори, чё знаешь! — прошипел он. — Не то своими руками придавлю! Чую, что не Анисим отца убил. Так? Ну!

С надеждой косясь на спину урядника, но, не смея крикнуть, Терентий побледнел. Кунгуров, жарко дыша, придвинулся к нему вплотную. Его лицо было так страшно, что Терентий сжался, словно ожидая удара, судорожно затряс бороденкой и торопливо зачастил:

— Так, так! Не ён, не Анисим! Ты уж прости, Андрюшенька, принудили меня, живота лишить хотели, вот и взял грех на душу. Зыков энто, Лёшка, супостат! Это ён прибил Василия Христофорыча. Не мог я иначе. Сам знаешь, дети малые, жена вот-вот разродится. Боюсь я их. Ты уж им-то не говори, порешат ведь, пропаду.

Ёлкин выглядел жалко, говорил гнусаво, в глазах стояли слезы. Андрей понял, что сейчас он не врет. Оттолкнув дрожавшего Терентия, Кунгуров отчетливо процедил:

— Дерьмо!

— Знаю, Андрюшенька, знаю, — негромко всхлипывая, закивал Терентий.