Суд в мавзолее. Обвиняемый – Ленин

Интересно, как отреагировали бы перечисленные правоохранительные органы, если бы эти слова с трибун или в СМИ повторял сегодня какой-либо политический деятель? Особенно, если бы он был из оппозиции? А в России существуют десятки организаций, в том числе партий (включая одну парламентскую), которые автора приведенных строк держат за непререкаемый авторитет!

А чему удивляться, если в силовых структурах до сих пор стоят бюсты и висят портреты Дзержинского, чьи руки по локоть в невинной крови. Немало полицейских пока так и остались советскими милиционерами, а некоторые сотрудники российской контрразведки – большевистскими чекистами. Железный Феликс на стене, в коридоре и в сердце – страшный показатель состояния правоохранительной системы России. Показатель того, что окончательного разрыва с преступным прошлым не произошло, а следовательно, не исключены рецидивы.

Отказы четырех ведомств в правовой оценке высказываний Ленина означают, что нынешние власти предержащие не видят в ленинских заявлениях и распоряжениях ни «публичного оправдания терроризма», ни «нарушения прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, религиозной принадлежности или отношения к религии», ни других запрещенных сегодня в России явлений.

Генпрокуратуру, Минюст, СК и МВД даже можно понять. Ведь «сверху» не дано указания прозреть. А без соответствующего указания слишком боязно принимать решения, которых требует закон.

Но не будет ли непоправимо поздно принимать меры после того, как какая-нибудь группа необразованной молодежи, воодушевившись призывами своего идола и вождя, при избытке энергии и нехватке воспитания, пойдет громить публичные здания, расправляться с полицейскими, «буржуями», попами и очкариками? На что сошлются тогда МВД, Генпрокуратура и их коллеги по борьбе за правопорядок в оправдание своего бездействия? На то, что не было поручения от президента страны?

Впрочем, отмалчиваются и многие партии, религиозные и общественные организации, чьей идеологии ленинские заявления и предписания противоречат кардинально. Поэтому ответственность лежит на всех. В органы власти должны обращаться не отдельные неравнодушные граждане, а все, кто не хочет повторения преступлений большевизма в нашей стране.

Отречение от экстремизма, от государственного терроризма в советском прошлом – это не забвение истории. Это нравственный долг и дань уважения к миллионам наших предков, которые стали невинными жертвами идеологического тоталитаризма. 20 лет после падения государственной идеологии Ленина – вполне достаточной срок для осмысления того, куда России следует идти и куда возвращаться не стоит.