Суд времени. Выпуски № 01-11

Млечин: Это один из самых страшных, самых трагических, самых печальных эпизодов новейшей истории. Это был момент выбора, но это был выбор страшный, выбор, на который пришлось пойти и который закончился трагически. Защита берется доказать, что, к сожалению, закончилось это трагически потому, что общество в немалой степени не захотело осознать, что оно живет новой жизнью, а существовавший в ту пору Верховный Совет не понимал реальности, Верховный Совет пытался помешать развитию страны. Это была одна сторона дела, а другая состоит в том, что в Белый дом со всей страны сбежались бандиты, и в городе начался мятеж. И те кадры, которые мы сейчас видели, эти страшные кадры были в ту пору единственной возможностью остановить гражданскую войну. Но споры об этом будут продолжаться, потому что погибли люди, и это всегда предмет для попытки разобраться, почему это произошло и можно ли было этого избежать.

Сванидзе: Спасибо, Леонид Михайлович. Пожалуйста, сторона обвинения, Сергей Ервандович.

Кургинян: Мне кажется, что дело в том, что люди чувствуют какие-то тонкие вибрации в происходящих сейчас процессах и что у них, ну, как бы есть какой-то запрос на понимание своей исторической судьбы. Вот там, в 93-м году, что-то произошло с проектом, с исторической судьбой, с идеалами, вот с тем, куда дальше двигаться. И люди хотят понять, они-то тогда вышли на какую-то магистральную дорогу или они залетели в какой-нибудь тупик, и в этом тупике сейчас сидят, и как из него тогда выбираться. Ну, представьте себе, что в какой-нибудь … призывали все время к цивилизованной стране и ко всему прочему. Ну, представьте себе, что в какой-нибудь цивилизованной стране стали бы расстреливать, я не знаю, в Израиле Кнессет или какой-нибудь там парламент. Просто не договорились друг с другом, выкатили и танками по этой штуке. Или говорили все время, что «слеза ребенка», «один человек — это так много, это так важно». Ну, взяли так вот расстреляли сколько-то людей — и все. А главное — еще люди хотят понять: за что? Это была плата за что? Что такого драгоценного случилось, за что надо было заплатить сотнями человеческих жизней и растаптыванием только что намечавшегося принципа «право выше всего». Я очень переживал, когда ГКЧП случилось и все, что там срывалось во время ГКЧП. Но я думал: «Ну, они поступили неправовым образом, ну, хорошо, они будут за это наказаны». Но тут-то, тут-то право было на другой стороне. И возникает вопрос: «За что тогда их? И что это означает исторически и куда нам надо двигаться?»

Сванидзе: Спасибо, Сергей Ервандович. Итак, стороны зафиксировали свои позиции. Сейчас мы объявляем короткий перерыв и после этого приступим к слушаниям.

Итак, в эфире «Суд времени». Рассматриваем события осени 1993-го года. Переходим к слушаниям по существу. Мой первый вопрос к обеим сторонам: «Были ли нужны стране ельцинские реформы?»

Я предоставляю слово стороне обвинения. Прошу вас, Сергей Ервандович. Ваш тезис и вопросы Вашему свидетелю, которого Вы представляете.

Кургинян: Мой тезис заключается в том, что ельцинские реформы — это весьма сомнительное благо, в высшей степени неабсолютное. Но говорят: цель оправдывает средства. Но цель-то в чем? Это первое. И второе: все-таки мы будем жить всегда по принципу «цель оправдывает средства»? И, наконец, третье: а так ли были все эти люди антидемократичные, антиреформистские? Я прошу, прежде всего, чтобы вывели на экран показания Руслана Имрановича Хасбулатова, одного из действующих лиц этой истории.

Сванидзе: Прошу вас доказательства со стороны обвинения на экран.