Суд времени. Выпуски № 35-46

Материалы по делу.

Из книги Йозефа Шумпетера, 1929 г.: «Капитализм, социализм, и демократия»: «В ряде отраслей капиталистической промышленности могут сложиться условия, когда равновесные цены и объём производства становятся теоретически неопределёнными. В социалистической же экономике всё однозначно детерминировано. Планирование прогресса, в частности — систематически координируемое и последовательное внедрение новшеств во всех сферах экономики, позволят куда более успешно предотвращать резкие подъёмы и спады производства, чем автоматические или направляемые изменения ставки процента или предложения кредита.»

Я хочу сказать, что Йозеф Шумпетер — великий иностранный экономист, австриец. Экономист, социолог, гений! Вот, что он говорит про план и про социализм. Доказательство № 4. пожалуйста.

Материалы по делу.

Из книги Джорджа Сороса «Кризис мирового капитализма»: «Социальные ценности, возможно, менее определённы, чем рыночные, но без них общество существовать не может. Рыночным ценностям придали статус социальных ценностей, но они не способны выполнять эту функцию. Рыночные ценности не могут заменить общественное сознание, или используя старомодное выражение — гражданские добродетели. „Невидимая рука“ не способна судить об интересах, которые не входят в её компетенцию».

Кургинян: А мы всё передоверили «Невидимой руке»! А это всё сказал Сорос. А теперь я бы хотел, чтобы своё мнение по этому вопросу высказал Михаил Леонидович Хазин, экономист, действительный государственный советник РФ в отставке, президент компании экспертного консультирования «Неокон». Пожалуйста, Михаил Леонидович. Хазин: Ну, вообще говоря, вопрос странный. План — это инструмент. Хороша дискуссия — что лучше: грабли, лопата, тяпка, или ещё что-то. Это вопрос бессмысленный, если мы не понимаем, какая у нас стоит задача. Давайте смотреть, какая задача стояла перед СССР в начале 20-х годов. К этому времени мировая экономика представляла из себя четыре относительно независимых, технологических зоны: британская, германская, американская, японская. Российская Империя, которая по масштабам, теоретически, могла бы сформировать свою технологическую зону, сделать это не сумела по ряду причин. Была сделана попытка, т. к. проблема эта была сформулирована. Это была реформа Столыпина, которая провалилась, в первую очередь, из-за того, что Столыпин обнаружил — он не в состоянии направлять крестьянство. Что оно делает то, что оно считает для себя необходимым. А нужно понимать, что у крестьянина его система интересов и целей — это архетипические представления, которые сформировались 500–800 лет назад. И перед руководством СССР в начале 20-х годов встала задача: Как добиться некоторого вполне конкретного результата? За достаточно короткий срок сформировать собственную технологическую зону. Если это пустить на самотёк, просто кинув какой-то ресурс в экономику, то вы неминуемо попадаете в ситуацию структурных дисбалансов. Фактически это примерно то же самое, что произошло в тех же Соединённых Штатах Америки в 30 годах XX века, это то, что происходит сегодня в мировой экономике, это то, что происходило во многих других странах, то, что мы сегодня частично называем финансовыми пузырями. Когда одна отрасль экономики развивается много быстрей других и за их счёт.

Сванидзе: Время.

Хазин: Так вот, для решения этой проблемы и был нужен план, был нужен межотраслевой баланс, для того чтобы балансировать развитие и в соответствии с задачей и был выбран метод.

Кургинян: Собственно, и КЕПС В.Вернадского, ГОЭЛРО и леонтьевские разработки были блестящие вещи своего времени.

Хазин: Собственно леонтьевские разработки: он взял методики, которые начинающий Госплан тогда начал делать и опубликовал их в США, как свои исследования.

Кургинян: То есть, эти инструменты были великолепны для своего времени?

Хазин: Инструменты были специально разработаны под эту задачу.