Суд времени. Выпуски № 01-11

Сванидзе:Прошу прощения, Сергей Ервандович, извините. Значит, во-первых, краткая справка по Великой Французской революции. Сначала всем отрубили головы, потом все кончилось Наполеоном Бонапартом. Я бы сейчас не рекомендовал уходить столь далеко в историю. Мы так очень далеко уйдем.

Кургинян:Данная справка по Французской революции является, так сказать, тенденциозным извращением сути дела.

Сванидзе:Я не, я не прав? Разве кончилось не так?

Кургинян:Так не разговаривают об истории. И Вы прекрасно это понимаете как историк.

Сванидзе:Так, давайте…Я предлагаю вернуться к Февральской революции. Прошу Вас.

Кургинян:Теперь я спрашиваю о простой вещи, абсолютно доступной в интеллектуальных дискуссиях. Когда господин Млечин адресуется к коллективизации или всему прочему, то ему можно, его никто не прерывает. Но когда я адресуюсь к Французской революции…

Сванидзе:Но согласитесь, что

Кургинян:…меня прерывают тут же.

Сванидзе:Сергей Ервандович…

Кургинян:Так Вы считаете вопрос некорректным?

Сванидзе:Секунду, Сергей Ервандович, послушайте меня. Согласитесь, что коллективизация к Декрету о земле имеет больше отношения, чем Французская революция ХVIII века к Февральской революции в России в 1917 году? Согласитесь?

Кургинян:Николай Карлович…

Сванидзе:Поэтому, давайте продолжим.

Кургинян:Нет, Вы спросили меня. Вы задали мне вопрос.

Сванидзе:Задавайте вопрос, пожалуйста.

Кургинян:Вы задали мне вопрос?

Сванидзе:Нет, я Вам не задаю вопрос.

Кургинян:А это что такое тогда?

Сванидзе:Это не вопрос.

Кургинян:А что это?

Сванидзе:Это замечание суда. Прошу Вас, продолжайте дискуссию.

Кургинян:Нет, я Вам сейчас отвечу. Либо Вы мне заткнете рот, либо я отвечаю.

Сванидзе:Сергей Ервандович, Вам не нужно мне отвечать, я Вам не задаю вопрос. Поэтому мне не нужен ответ. Я Вас прошу задавать вопрос свидетелю.

Кургинян:Нет. Вам не нужен, а мне нужен. Вы мне запрещаете его дать?

Сванидзе:Хорошо, ответьте.

Кургинян:Так вот я Вам отвечаю.

Сванидзе:Я слушаю.

Кургинян:С моей точки зрения, Французская революция с точки зрения политического института лидерства и исторической компаративистики имеет такое же отношение к Февральской революции, и даже большее, чем сравнение колхозов и реформы земли в 1917 году. Это моя точка зрения и она ничем не отличается от Вашей.

Теперь дальше. (Сенину — прим. стен.)Вы согласны с тем, что это элементарное правило исторической компаративистики, иначе мы понять ничего не сможем?

Сванидзе:Я прошу употреблять слова, которые понятны аудитории.

Кургинян:Компаративистика есть историческое сравнение эпох. Я адресуюсь здесь к историкам, которые понимают, о чем я говорю.

Сванидзе:Но нас слушают многомиллионная аудитория, поэтому…

Кургинян:(Сенину — прим. стен.)И поэтому я хочу спросить Вас…

Сванидзе:…если можно, употребляя сложные слова, поясняйте.

Кургинян:…я хочу спросить Вас — Вы понимаете, что мой вопрос более чем правомочен? Вы вправе на него не отвечать, но тогда Вы должны сказать, что вопрос некорректен и объяснить почему.

Сванидзе:Александр Сергеевич, прошу Вас.

Кургинян:Александр Сергеевич Сенин.

Сенин:Я Вам могу очень много рассказать, как Керенский дирижировал и все пели Марсельезу, понимаете? И как решили сохранить трехцветный флаг бывшей Российской империи, потому что он похож на Францию. Дело ведь сейчас в другом, совсем в другом. Чем Вам не нравится лицо Павла Николаевича Милюкова, допустим? Или Александра Ивановича Гучкова? Ну, понимаете, зачем уж мы так будем сравнивать события?

Кургинян:Вы меня спрашиваете?

Сенин:Я отвечаю.

Сванидзе:Это риторический вопрос.

Сенин:Понимаете, да? Допустим, это риторический вопрос. Я еще раз хочу сказать, что вначале, вначале, были одни представления, да, и у кадетов — конституционна монархия по британскому образцу — все это так. События стали очень сильно меняться. И лучшие кадетские юристы, которые готовили и Положение о выборах в Учредительное собрание, и готовили законодательные проекты к будущему Учредительному собранию, так?

Сванидзе:Добавляю ее 10 секунд.

Сенин:Они в результате пришли к чему? К президентской власти, к сильной президентской власти президента, которого должно было избрать Учредительное собрание. А я потом сравнил их проект с основными законами Российской империи — один к одному.

Кургинян:Время, время, время.

Сенин:Понимаете, это октябрь. Они должны были как раз 25 октября в своем кругу обсуждать этот проект. Он был написан и был опубликован. Понимаете? Что изменилось за эти 7–8 месяцев? Сильная президентская, почти монархическая власть. Те же самые люди.

Кургинян:Тут важно сказать. Изменилось то, что одни сделали — французы, а другие мечтали — февралисты. Вот и все.