Суд времени. Выпуски № 23-34

Сванидзе:Спасибо, Анна Игоревна. Спасибо. Я хочу задать вопрос стороне защиты. Константин Петрович, вот Ваша сторона защищает позицию «Попытка миротворческой операции». Но это, всё-таки, было варварство. Вот как угодно объясняйте — бомбили города, бомбили. Люди гибли. Это что, миротворческая операция, или это всё-таки варварство?

Грызунов:Давай, я отвечу.

Эггерт:Давай, если хочешь. Мне задали вопрос, вообще-то.

Сванидзе:Можете поделиться с Сергеем Петровичем, мне не жалко.

Эггерт:Давайте я начну, Сергей Петрович продолжит. Операция была очень неоднозначная. Но жертвы…

Сванидзе:Что значит, «неоднозначная»?

Эггерт:Секундочку, Можно я закончу, Николай Карлович? Операция была не санкционирована Советом Безопасности, она не была санкционирована Конгрессом Соединённых Штатов, если речь идёт о участии американских вооружённых сил. Но то, что было до этого, те 10 лет кошмара, которые продолжались на территории бывшей Югославии, конечно, оставили очень серьёзный шрам в западной политической элите, в том числе. И допустить того, что происходило в Косово в тот момент, а это происходило, что бы там ни говорили, камера не лжёт в данной ситуации. Все видели эти лагеря беженцев.

Сванидзе:Но я Вас спрошу, бомбардировка была варварская? Вы её оправдываете, или нет?

Грызунов:24-го….

Сванидзе:И она была обязательна, или нет? Бомбить города?

Эггерт:Я думаю, необходима была военная акция, да. В какой-то форме.

Грызунов:Я не согласен, к сожалению, с Константином. Дело в том, что 24 марта начались бомбардировки, 25-го мы сидели вместе с покойными, к сожалению, сегодня Егором Гайдаром и Борисом Фёдоровым в самолёте, который приземлился в Будапеште, потому что Белградский аэропорт был закрыт, где встретились со спецпредставителем американского президента Ричардом Холбруком и сказали: «Вы бомбардируете не Милошевича, а зачатки сербской демократии». Это была ошибка.

Сванидзе:Спасибо. Короткий перерыв, после которого мы продолжим наши слушания.

Сванидзе:В эфире «Суд Времени». Мы завершаем наши слушания по Югославии. Последний вопрос обеим сторонам: Какова роль России в Югославском конфликте?Пожалуйста, сторона обвинения, прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян:Я не считал, что так развернётся дискуссия. И я лично почему-то убеждён, что господин Млечин, например, ну не считает миротворческой операцией то, что там произошло, и в высшей степени внутренне не готов это до конца оправдывать. Но то, что я услышал сегодня … то, что я услышал, я не слышал давно. Я вдруг начинаю вспоминать, что же это мне напоминает? Можно доказательство № 14?

Материалы по делу.

Из статьи российского политика Андрея Козырева: «Российские дипломаты в самом тесном контакте с их … западными коллегами разработали концепцию нового государства — продолжателя СССР в ООН … Чтобы оправдать кредит доверия Запада к новому руководству России, Москва должна была перейти на цивилизованную, демократическую сторону баррикад, заключив подлинный союз с теми, кто стоит на страже международной законности. Главной целью деятельности было введение России … в семью наиболее передовых демократических государств… в западное общество». Из статьи в «Независимой газете», 1992 г.

Кургинян:Я помню, как нас вводили в эту семью, подымая платок с пола. Я помню также, и должен отдать… что к чести российских демократов, включая главных, никто не оправдал чудовищное преступление, которым были бомбардировки в Сербии. Я помню, что самые ультралиберальные силы прокляли это. Все это прокляли. Потому что это было неслыханное предательство всего! И говорить теперь, что этого не было? Я теперь понимаю, что там летали не самолёты, так сказать, ультрасовременные, которые это всё бомбардировали, а бабочки. Они летали так, и говорили: «Бедные сербы! Как мы вас любим!». Наверное, было так! И это тоже можно сказать. Теперь что касается российской позиции. Речь идёт о следующем. Пожалуйста, доказательство № 16.