Суд времени. Выпуски № 23-34

Кургинян:Троцкий был очень долго совсем запрещённой фигурой в советский период. О нём вообще нельзя было говорить. Да и в хрущёвский период тоже. А когда потом это всё было открыто, то возникло сразу три Троцких. Первый Троцкий — это тот, который возник у радикалов белого движения. Он как бы был абсолютно создан для того чтобы стать предметом накалённой ненависти наиболее радикальных белых групп: Бронштейн и так далее. Они всё это использовали, и он постепенно стал вот этим «демоном». Второй Троцкий — это Троцкий, который бог левых радикалов. На него молятся все те люди, которые занимают позицию крайне леворадикальную, такой левый экстрим. И ещё возник третий Троцкий — враг Сталина. А если Сталин — это ужас, то значит Троцкий — это душка-милашка, мягкий вариант. Вот эти три мифа мешают нам прорваться к пониманию реального человека, реальной фигуры, очень масштабной и важной. И к пониманию того, что, на самом деле, эта фигура, при её масштабных и ярких чертах — это есть самый страшный вариант власти. Самый страшный, самый беспощадный и самый разрушительный. Потому что настолько радикальный, что уже государство бы под этой радикальностью разрушилось. И я считаю, что понять реального Троцкого — это крайне актуально сегодня, крайне!

Сванидзе:Спасибо Сергей Ервандович. Прошу Вас, Леонид Михайлович, сторона защиты.

Млечин:Самое поразительное состоит в том, что уже после многих десятилетий открытых документов и возможности прочитать, что сам Троцкий говорил и делал, что говорили о нём другие, что вообще происходило вокруг Троцкого, мы живём в абсолютном царстве мифов, и вы только что всё это услышали. Самое поразительное состоит в том, что люди и в самом деле говорят (даже те которые не любят Сталина): «Ну, слава богу, что не Троцкий пришёл к власти! А то было бы ещё хуже». А что, разве могло быть хуже, чем было при Сталине? Где, когда и что сделал Троцкий, чтобы его можно было так бояться? Можно ценить его или не ценить, можно восхищаться тем, что он совершил Октябрьский переворот и создал Красную Армию, которая победила в Гражданской войне. Можно говорить о том, что лучше бы большевики этого не свершали и не было бы революции. Это всё точки зрения и взгляды. Но говорить о том, чего он не совершал, приписывать ему то, чего он не делал и не собирался делать — это смешно и нелепо. Да, Троцкий вёл себя довольно жестко, когда был главнокомандующим, фактическим главнокомандующим Красной Армии. Да, когда дезертиры бежали, их расстреливали. Так происходило до Троцкого, происходило после него, так делали все командиры и маршалы. Но никогда и никого не убивал в мирное время. Ему даже не приходило это в голову. Он был человеком совершенно другого склада, чем Сталин. И в этом различие между ними. Леворадикал, праворадикал — всё это какие-то придуманные сталинской историографией мифы! Тот Троцкий, о котором мы все слышали десятилетиями, никогда не существовал. Мы сегодня расскажем о реальном.

Сванидзе:Спасибо. После краткого перерыва мы приступим к нашим слушаниям.

Сванидзе:В эфире «Суд Времени». В центре нашего внимания — Лев Троцкий.

Первый вопрос сторонам: место Троцкого в русском революционном движении.

Прошу Вас, сторона обвинения, Сергей Ервандович, Вам слово. Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян:Пожалуйста, доказательство № 1. Понимаете, у каждого революционного процесса есть определённые этапы. Они обычно рассматриваются на примере Французской Революции. Первый этап — это умеренные (во Франции — Мирабо), потом — радикалы (Дантон, Марат, Робеспьер), потом в экстремуме возникает один Робеспьер, потом — термидор и Наполеон. Это рассматривается всегда и во всех работах как классическая схема Французской Революции. Но в этой схеме есть ещё один элемент, он называется «бешенные». Ну, Жак Ру, может быть, кому-то ближе Эббер, но мне кажется, что Жак Ру наиболее нагляден. Так, в этом смысле, Троцкий — это и есть вот этот экстрим, это и есть вот эти «бешенные», по всем идеологиям. Причём «бешенные» — не в смысле сумасшедшие, а в смысле — крайние радикалы. И это и есть безусловность, о которой мы собираемся говорить.

Сталин — это странный симбиоз термидора и Бонапарта, и Троцкий очень много об этом говорил. Но сам он всегда помещал себя именно в этом экстриме.

Несколько примеров этого. Я зачту доказательства.