Суданская трагедия любви

Они, улыбаясь, прощаются со мной, протягивают на прощание руки, без пальцев, просят приходить ещё. Почти бегом я проношусь через деревню. А в голове одна мысль: «Больных проказой не выпускают из страны, не выпускают». Мчусь к реке. Навстречу поднимаются два пожилых негра. На всякий случай спрашиваю их по-английски, почему в деревне так много калек. Ещё теплится надежда, что всё не так, как я подумал. Может, я ошибся.

Один из негров знает английский язык и отвечает спокойно и коротко:

– Лепрози.

Проказа.

Я спускаюсь к самой воде реки. Моя прекрасная палка эсая летит далеко в воду, и я смотрю, как она медленно уплывает, унося с собой страшную память о прокажённых.

Рядом со мной стоит Камис. Он догнал меня и всё так же удивлённо смотрит, не понимая, почему я так быстро ушёл.

Бедный Камис. Перед нашим отъездом мы увидели у него на ноге у самой ступни повязку. В тех местах это означает одно, что болезнь перешла от родителей к сыну. Теперь ему никогда не попасть в Москву. Ему никогда не выбраться из этой деревни, и он не станет большим человеком. Но я увез с собой в памяти его глаза, его страстное желание быть вместе с нами. Это желание всего народа. И я верю: придёт время, когда дети Африки будут счастливы и не будут знать, что такое проказа.

– Какая грустная история, – со вздохом говорит Олег. – Но мы её тоже обязательно напечатаем.

– Зеня, ты ходит в деревня лепрози? Мы ходить нельзя.

– Я понимаю, но откуда же мне было знать, куда меня ведёт Камис? Поэтому, наверное, он и умер, что заразился болезнью лепрози.

– Так это. Он умер, – подтверждает Рита.

– Послушайте, предлагаю я, – давайте отдохнём немного от рассказов и попьём чаю или кофе.

– Предложение принимается, – говорит Рита.

Халима с моей помощью находит чашки на кухне, ставит электрический чайник, готовит заварку. Но на столе ещё закуска, пьём коньяк. Женщины просят ликёр.

Во время чаепития – а все хотят чай с тортиком, принесенным гостями – разговоры идут о Судане и о Евгении Фёдоровиче, о том, что он может стать писателем и ему нужно обязательно писать ещё.

Затем все выходят из-за стола, рассаживаются по своим прежним местам и Евгений Фёдорович продолжает чтение.

МУМКЕН

Мистер Женя! Мистер Женя!

– Я откладываю книгу (рассказы Мопассана о его путешествии по Африке), поднимаюсь с кресла и выхожу на зов. Перед нашей верандой стоит Питер, высокий худой мальчик. Ему одиннадцать лет. Это мой второй друг после Камиса. Он тоже часто ходит с нами на рыбалку.

Питер менее подвижен и кажется менее смышлёным, чем Камис. Зато уж если он вызывается помочь в чём-нибудь, то помогает довольно хорошо. Ему можно даже доверить помыть свою тарелку после еды. Камис же может с радостью взяться за любое дело, в том числе за мытьё посуды или пола, но из этого ничего хорошего не выходит, ибо его энтузиазма хватает самое большее на минуту, а потом всё идёт тяп-ляп.