Суданские хроники

Потом к аскии привели корка-мундио Сорко Улд /130/ Кала-тья. И он ему сказал: "О старик, ввязывавшийся в мятежи! Ты не выйдешь из моих рук, пока не перечислишь мне один за другим все мятежи, в которых ты участвовал!" Тот ответил: "Ни в одном из них не подвергался я обиде, подобной той, которую испытал в этом..." Аския рассмеялся и сказал: "Уходи, [ты] прощен ради любви к Аллаху Всевышнему!"

Тогда привели Саида-Мара; был он немощен и очень худ, но разговорчив и злоязычен [и] пожирал доброе имя людей. Когда Саид предстал перед аскией, тот сказал: "Взгляни на него: если я его посажу на конец трости, он усядется. Но когда язык его уколет камень, он проткнет его! Где канка-фарма?!" Последний явился, и аския сказал: "Выведи его и огласи о нем с начала города до его конца: [кто] его обнаружит сидящим позади дома Бита или идущим по городу в середине ночи или в конце ее — да метнет в него железо; и пролитие его крови дозволено, а кто его оставит и не убьет его, оставит [в живых] врага Аллаха и его посланника, да благословит его Аллах и да приветствует, и оставит моего врага..." Саида Мара обвели вокруг города, как велел аския, пока не оказалась против него большая соборная мечеть. [Тут] Саид высвободился из пут, которые были [привязаны] к луке седла глашатая, и вбежал в мечеть, чтобы просить заступничества. Весть эта дошла до имама, и он пошел к аскии ради предстательства [за того]. Аския велел привести Саида-Мара, а имаму сказал: "Иди, я ведь простил его..." Но Саид сказал имаму: "Не уходи! Осталось еще одно заступничество, которого я желаю [от тебя] ради святости твоей и святости соборной мечети: чтобы подобно тому, как было обо мне объявлено о законности пролития крови, объявили о прощении, а люди бы все это услышали. Чтобы не убили они меня напрасно: ведь враги мои в городе многочисленны..." Аския расхохотался и отдал для него приказ о том.

Аския разом взялся за этот розыск, пока не завершил то, чего желал в отношении той группы. Затем он назначил Махмуда ибн Исмаила над Курминой и сделал его курмина-фари; брата своего Мухаммеда-Гао он поставил баламой, а Мухаммеда-Хайга, сына фарана Абдаллаха, сына повелителя аскии ал-Хадж Мухаммеда, — бенга-фармой. Аллах Всевышний наделил Мухаммеда-Хайга и его брата, тонки-фарму Тилити, исключительною красотой, которой не /131/ видывали подобной видящие среди всех сонгаев. Когда они прибыли в Томбукту, люди шли за ними ради того, чтобы видеть ту красоту.

Он сделал Йомбу Улд Сай-Йоло фари-мундио, ал-Хасана — томбукту-коем, а Аг-Умадола, брата Тадегмарта, — маг-шарен-коем. Он и ал-Хасан были у народов своих последними султанами при державе сонгаев. Что касается ал-Хасана, то он покорился арабам (т. е. марокканцам. — Л. К.), что же до Аг-Умадола, то он не подчинился до самой кончины.

Затем аския убил своего брата Йасиборо-Биру, сына аскии Дауда, — несправедливо и незаконно. Об этом постарался его придворный — йайя-фарма Бана-Итье. Он рассказал, будто Йасиборо желает верховной власти — а тот был из числа лучших детей Дауда, прекраснейший из них характером и величайший из них целомудрием; он совершенно не предавался излишествам — а это у царевичей полностью отсутствовало.

Что касается багена-фари Букара, то он вернулся в Тендирму и вступил под покровительство факиха кадия Махмуда Кати, дабы последний вступился за него перед аскией Исхаком. Но его сын Марба порицал его за то, и намерение Букара переменилось. Они выехали, направившись в Калу, и прожили в городе, который называется Медина, до прихода отряда паши Джудара.

Позднее, во времена Исхака, скончался денди-фари Букар-Тьили-Итье, и аския поставил после него денди-фари ал-Мухтара. Скончался и кала-тья, которого назначил аския Мухаммед-Бани. Кунти-мундио ал-Хасан явился в Сонгай просить это наместничество и оставался на нем, пока не пришел паша Джудар и не рухнула династия.

В девятьсот девяносто седьмом году [20.XI.1588 — 9.XI.1589] аския предпринял поход на немтаноко — неверующих Гурмы. И умер из участников похода бенга-фарма Мухаммед-Хайга. Когда Исхак возвратился в Гао, то назначил после него Усмана-Дорфана, сына Букара-Кирин-Кирини,/132/ сына повелителя аскии ал-Хадж Мухаммеда. Усман был тогда очень стар и сказал аскии: "Если бы не то, что от твоей милости не отказываются, я не принял бы это назначение из-за преклонности лет моих. Потому что я был в числе [тех] сорока всадников, которых отобрал аския Исхак-Биру в Кукийе, чтобы доставить его сына Абд ал-Малика в дом хатиба в Гао, когда он, [Исхак], отчаялся в жизни своей во время болезни, приведшей его к смерти. Да, ведь он сказал правду, ибо этот аския Исхак не получил потом никогда [хорошего преемника]".