Суданские хроники

А мы вступили в эти горы, но у нас не было воды: источник, какой нам указали, мы нашли высохшим, а кроме него, там воды нет. Мы пребывали [в этом положении], боясь лишь смерти от жажды. Стрелки стали поносить пашу, а он слышал [это]. Они двигались так, уповая на милость Аллаха Всевышнего, и вот к полуденному времени перед нами оказалось стадо овец. Люди, которые их гнали, убежали и вступили в лес, но ни один [из нас] не в состоянии был в него войти в тот момент для разведки его из-за солнечного жара. Слуги гнали овец прямо перед нами, а мы были до начала послеполуденного времени в состоянии отчаяния и безнадежности, как вдруг оказались мы перед скоплением дождевой воды по милости Аллаха Всевышнего и по доброте его. Мы остановились около него, и души наши как бы возвратились после того, как покинули [нас], по причине радости после тяготы.

После того как люди немного отдохнули, около двадцати мужей поскакали на разведку округи. Они наткнулись на владельцев быков, которые шли между горами, сразились с ними и захватили у тех небольшое число быков, но те убили одного из лучших стрелков и убили его коня.

Мы переночевали около воды, очень нуждаясь в известиях о том конном отряде, до /281/ наступления утренней зари. Я [как раз] совершал поклон после утренней молитвы, когда услышал звук их барабана в восточной стороне, и рассказал о том паше. Затем, после восхода солнца, мы снялись с лагеря и через небольшое время встретились с гонцами наших товарищей, которые шли с известием об их благополучии, о бегстве от них фульбе со своим достоянием и о том, что те у них ничего не захватили. Потом мы встретились с ними самими и в конце утра остановились против какого-то селения многобожников — жителей гор — среди их полей. Там мы провели ночь на воскресенье, а наутро ушли [оттуда] и встретили брата даанка-коя — Фари, направлявшегося к главноначальствующему, прося о безопасном приезде к последнему. Паша даровал ему это, и он возвратился к брату с этой вестью, после того как мы стали лагерем у источника Бенга-Дьиба, напротив горы Ломбо.

Здесь мы провели ночь на понедельник, а вечером явился сказанный даанка-кой. Он приветствовал пашу, пожелал ему благополучия и посыпал голову свою прахом. И взял он [у паши] обещание пощады себе самому и своему союзнику — хомбори-кою ал-Хади, сыну хомбори-коя Мусы-Кирао, им обоим, семьям их и городам их. Паша его расспросил о помянутом хомбори-кое, и он ответил: "Скоро он прибудет!" И почтил его главноначальствующий высшими почестями.

Там мы провели ночь на вторник, а наутро двинулись в обратном направлении в поисках воителя Хамади-Билаля. Остановились мы против какой-то деревни многобожников, напротив горы Мака, с южной стороны от горы Найи, в полуденное время. А поздно вечером явился к нам сказанный хомбори-кой. Мы переночевали здесь в среду, а по поводу Хамади-Билаля помянутого был уже отправлен лазутчик. Наутро мы снялись с лагеря и вскоре встретились с лазутчиком. Он сообщил нам о местопребывании Хамади-Билаля — о том, что тот поблизости от нас; с нами же был упомянутый даганка-кой. /282/ Мы возобновили движение, после того как приготовились к боевому столкновению. Поздно утром мы прошли мимо города Ахмеда Сану. Тот находился в бегах — когда мы к нему приблизились, он вошел в ущелье в горе Дани. Он испытал крайние трудности, взбираясь на нее: ведь когда человек поднимается на ее вершину, ты его сочтешь маленькой птичкой! Около полудня мы остановились у входа в их [убежище] и провели там ночь на четверг. Наутро же паша отправил по следам беглеца конный отряд. Они вошли в ущелье то, провели в погоне за ним ночь на пятницу и ночь на субботу, но утром [в субботу] после полудня они вернулись к нам, ничего не добившись в отношении того. И утром в воскресенье мы двинулись в обратный путь, а во вторник двадцать восьмого джумада-л-ула [1.VII.1647] после полудня стали около горы Даанка.

В этот день в Томбукту было затмение солнца. Один из талибов мне рассказал, что когда он увидел, что люди не собираются на молитву по поводу затмения, то представил это дело кадию Мухаммеду ибн Мухаммеду-Корей, да помилует его Аллах, но тот ответил ему, что это невозможно — дело в том, что обстановка этого не позволяет. А один из собратий рассказал мне также, что в Томбукту в одну из этих ночей, между заходом солнца и наступлением темноты, появился как бы большой густой дым, распространившийся на все дома города. Люди испугались его, не зная, откуда он взялся. Они стали искать и расспрашивать о нем, пока не обошли все жилища, опасаясь, как бы не было в них пожара; но не был он причиной [того].