Судьба

Поднятые крыльями грифонов пыль и пепел медленно осели. Адала попыталась найти свою палатку. Маленькая Колючка терпеливо цокала за ней.

Ее палатка упала, но не сгорела. Пиная ее, Адала задумалась, что Те, Кто Наверху уготовили теперь для нее. Как может она в одиночку закончить эту стену? Более слабая личность могла бы пасть духом. Адала решила, что здесь действовал более грандиозный план, план столь обширный и сложный, что она пока что не могла разглядеть его. Но она обязательно его поймет.

Ее рухнувшая палатка зашевелилась, хотя не было ни ветерка. Маленькая Колючка издала крик.

Из рухнувшей палатки выскочил зверь, обнажив зубы и выпустив когти. Он ударил Адалу, опрокинул ее навзничь и принялся катать и катать по земле. Его голова метнулась вперед, и он погрузил клыки в ее горло. Чтобы уберечься от холода долины, она носила вокруг шеи несколько слоев ткани, которые не дали его зубам пронзить ее кожу. Его четыре ноги крепко пригвоздили ее конечности.

«Ты», — проревел он. — «Знак — это ты. Теперь ты умрешь!»

Она отвернула лицо от неприятного запаха из его пасти и принялась нащупывать рукой спрятанный в спальном мешке кинжал. Ее ищущие пальцы наткнулись на холодный металл. Не обращая внимания на боль, она стиснула голое лезвие и подтянула оружие поближе, чтобы взяться за рукоятку. Она воткнула кинжал в шею зверя.

Шоббат захрипел от боли, но его удушающая хватка на ее горле не ослабла. Вместо этого, он встал на задние лапы, отрывая Адалу от земли. Единственным рывком в сторону своей волчьей головой, он оборвал ее хриплое дыхание.

Он немедленно выпустил ее. У Шоббата было чувство, словно кинжал полностью пронзил горло; он едва мог дышать. Он ухитрился зацепить толстыми пальцами передней лапы тонкую гарду, и вытащил клинок. Затем, его грубые пальцы ухватились за стрелу лэддэд. Она вошла под углом и не проникла глубоко, но оставила длинный кровавый след на его меховой плоти.

Женщина Вейя-Лу не двигалась. Она не дышала. Ее шея изогнулась, так что открытые глаза, не мигая, уставились на каменистую почву.

Шоббат убил. Будучи принцем, он приговаривал к смерти других, но никогда прежде не убивал никого лично. Убийство являлось отвратительным деянием, но невежественная фанатичка из пустыни была слишком непредсказуема и слишком горда, чтобы являться преданной мелкой сошкой. Для него было лучше, чтобы она была мертва. То был выбор судьбы.

Поблизости ухнула сова, и Шоббат вздрогнул. Его раны болели, но не были тяжелыми. В ране от стрелы кровь уже свернулась, а кровотечение от удара кинжалом замедлилось до отдельных капель. Его звериный облик был сильным, но он еще больше чем прежде был полон решимости найти упрямого колдуна Фитеруса и заставить того снять проклятье. Шоббат был наследным принцем Кхура. После того, как кочевники были разбиты, а их фанатичная Вейядан мертва, Кхур был готов к новому вождю, принцу, который (по крайней мере, показательно) чтил старых богов и осуждал порочность своего отца.

Он прыжками пронесся по уничтоженному лагерю. Костры погасли. Проход снова был окутан тьмой. Шоббат обогнул край незаконченной стены и пустился рысцой на север, в Инас-Вакенти. Сова больше не разговаривала. Но над головой кружило облако летучих мышей, попискивая, словно полный ржавых дверных петель дворец.

* * *

Эльфы расположились на ночь на вершине холма, с трех сторон окруженного каменными титанами. По приказу Гилтаса, вдоль открытой четвертой стороны и в проходах между монолитами развели костры. Огонь должны были поддерживать всю ночь. Стражники на вершинах камней докладывали о шнырявших во тьме блуждающих огоньках, но ни один не приближался к лагерю. Похоже, свет или тепло костров пока что удерживали их на расстоянии.

В первый день переход прошел без инцидентов. Так как больше не вырисовывалась никакая другая цель, Гилтас решил, что они направятся к центру долины. Безжизненность Инас-Вакенти нарушил топот ног, эльфийские голоса, блеяние и храп немногих сохраненных ими домашних животных, а также, время от времени, крики круживших над головами Орлиного Глаза и Канана. Королевские и золотые грифоны в природе были соперниками, конкурентами за территорию и пищу, и Кериан не была уверена, как эти двое поладят. Эльхана предположила, что Канан, будучи младше, подчинится старшему зверю и, тоскуя по своему всаднику, будет рад компании Орлиного Глаза. Она оказалась права.

Вскоре они подошли к стене из массивных белых блоков. Кериан сказала, что та тянется больше чем на милю в каждую сторону, на северо-запад и на юго-восток. Блоки до шести метров длиной и двух с половиной метров высотой лежали сплошной цепью, но между блоками было множество проломов. Хамарамис прокомментировал их непригодность в качестве защиты, и Кериан пожала плечами.

«Не думаю, что они служили для защиты», — сказала она. — «Ничто в этих развалинах не имеет смысла. Они не связаны. Не похоже, чтобы они являлись частями строений, просто беспорядочно разбросанные огромные каменные блоки».