Судьба

Левой рукой Минос послал в воздух трезубец, и тот воткнулся в землю. Челиос встал на одно колено, скрестил на груди руки в молитвенной позе, перед тем как взять трезубец в дрожащие руки.

Теперь стало ясно, какую услугу он сослужил Миносу. Она вспоминала, как царь упрашивал ее посвятить Танец Посейдону.

— Настоящий герой возвышается над простыми смертными и стремится вступить в круг богов, — прокричал Челиос, поднявшись с колен. — Так же и я вступлю в бой с этим существом. — Он посмотрел на Миноса и поклонился ему. — И я сделаю это во имя могущественного бога Посейдона!

Толпа затаила дыхание. «Челиос должен танцевать во имя Матери Земли, — раздался шепот, — так было всегда. Как может Челиос, их любимец, посвящать Танец чужому божеству?»

Минос, сияя от восторга, начал медленно хлопать в ладоши. Толпа нехотя последовала его примеру, но по мере ожидания звук их хлопков становился все громче и громче. Царь и прыгун обменялись взглядами: царь торжествующим, а Челиос — беспокойным, и Ика разделяла его тревогу. Нелегко осмелиться произнести такое богохульство.

Послышался рев, и всеобщее внимание переключилось на дальние ворота. В проходе появился бык, огромный белый зверь, выплывший из темноты, олицетворение смерти. «Мой бык», — подумала она со вздохом. Это был тот самый бык, которого она уступила Челиосу.

Он, подобно Миносу, застыл в позе ожидания, но ждал скорее страха, нежели восхищения, от смотревших на него танцоров. Когда его глаза остановились на Ике, она заметила в них огнь злости. «Иди, — говорили они, — иди ко мне. Покорись мне».

Против воли Ику стала бить крупная дрожь. Она почувствовала призыв к танцу — простереть руки и полностью отдаться бешеной пляске.

Стараясь сохранять рассудок, она отвела взгляд в сторону.

— Танец посвящен Посейдону, — прокричал Минос, наклонившись над барьером, — и его сыну Минотавру.

Он поднял руку и указал на то место, где должен был находиться его сын. Хотя Ика ничего не видела сквозь темные перегородки, она почувствовала чье-то присутствие над ареной. Она почуяла опасность. И кровь.

Челиос воткнул трезубец в землю и громко крикнул. Оружие дрожало, словно отказывалось участвовать в чужеземном празднестве. Толпа насторожилась: угроза висела в воздухе. Бык громко фыркнул и привлек внимание к себе. Ика застыла от страха: он вовсе не был похож на деревянный аппарат для тренировок. Он — живой, он представляет такую опасность, к которой не готов даже сам глава прыгунов.

Чтобы перепрыгнуть через быка, нужно внимательно следить за его взглядом и рассчитать каждое движение. Пока бык переступает с ноги на ногу, танцор может прыгнуть через его голову и приземлиться позади него. Все это происходит так быстро, что удивленные зрители не замечают момента раздумий.

Главное — уверенность в себе и умение выбрать нужный момент.

На глазах Ики Челиос прыгал множество раз, и каждый прыжок был произведением искусства. Но сегодня, когда бык начал подходить к Челиосу, тот никак не реагировал. Он просто стоял и смотрел на своего соперника, словно был запуган.

Какое-то нехорошее предчувствие зародилось у Ики, когда она посмотрела на все еще колеблющийся трезубец. Она понимала, что Челиос боится. Без благословения богини он не может осмелиться на прыжок.

И лишь она подумала об этом, зверь воткнул свой рог в тело танцора. Брызнула кровь, окрашивая пыль в темно-красный цвет, Челиос упал навзничь. Ика рванулась на помощь, но Туза удержал ее.

— Мы ничем не можем помочь, — крикнул он. — Челиос сейчас в руках богини.

С ужасом девушка увидела, как бык поддел рогом роскошный пояс и поднял тело высоко в воздух. Яростно мыча, он мотал головой и швырял туда-сюда несчастного танцора. Камни с пояса рассыпались, как искры от костра, и наконец пояс порвался. Челиос проделал дугу в воздухе и шлепнулся к ногам Ики, словно мешок с зерном.

Поднялась пыль. Сдерживая кашель, Ика присела и осмотрела рану на груди прыгуна. В отчаянии она попыталась остановить кровь. «Челиос — лучший прыгун на Крите, — протестовала она молча, а толпа шептала вслух. — Если уж он не смог одолеть зверя, то кто сможет?»

Ика схватилась за его плечо, убеждая бороться за жизнь. Одно веко мигало, доказывая, что жизнь еще не окончательно покинула тело, но все ее увещевания были встречены ужасающей тишиной. Никто не двигался на арене.

Никто, кроме быка.

Стуча копытом, он переводил взгляд то на неподвижную фигуру Челиоса, то на Ику. В его глазах горело слепое, безрассудное желание убить, доказать, что они смертны.

Ее колени подгибались: было ясно, что бык собирается сделать еще один выпад. Ика медленно встала, стараясь не смотреть больше на Челиоса. Угловым зрением она видела, что другие танцоры уносят главного прыгуна в безопасное место; пока все были заняты этим делом, и она осталась наедине с быком.

Вдруг бык фыркнул, привлекая внимание к себе; глаза его вызывающе сверкнули. Это невозможно, но неужели зверь приглашает ее к прыжку? Смеет ли она ответить на вызов?