Судьба

Слышу, как Ксения ходит по квартире. Убирает бардак в ванной. Я должен немедленно все узнать. Укутываю Лизу плотнее одеялом, встаю с кровати. Иду в гостиную, оставляю дверь спальни приоткрытой, чтобы видеть свою малышку. Ксения сидит на диване, смотрит в одну точку в стене. В ее руках открытая бутылка виски. Подхожу к ней, сажусь в кресло напротив. Девушка молча протягивает мне бутылку. Беру, делаю несколько глотков. Мне действительно нужна анестезия. Иначе меня разорвет от душевной боли. Ксения забирает бутылку, тоже отпивает. Так мы и сидим: каждый думает о своем, хотя, наверное, мы думаем об одном и том же. Только у нее гораздо больше информации для размышлений.

– Долго она еще проспит?

– Несколько часов. Возможно, до утра, – Ксения смотрит в сторону спальни. Устало закрывает глаза. Отпивает виски. Первый раз вижу, чтобы женщина вот так хлестала виски.

– Рассказывай, – без предисловий кидаю я.

– Что? – она приподнимет брови. Забираю у нее бутылку, делаю еще пару глотков. Отдаю ей.

– Все! – пристально смотрю на нее. Даю понять, что я не шучу. – Я хочу знать все, через что прошла моя девочка.

– А не много ли ты хочешь, Ромео, а? – язвит она. – Да я и права такого не имею, рассказывать тебе.

– Ксения, я уже достаточно увидел. Просто помоги мне собрать все воедино. Пожалуйста!

Ксения долго смотрит мне в глаза.

– Ты действительно ее любишь? – задает встречный вопрос.

– Да, – киваю головой.

– Вот скажи мне, Роберт, как женатый мужик, можно ли за такое короткое время влюбиться в женщину, даже толком не зная ее?

– То, что я женат, это досадная ошибка моей жизни, – горько усмехаюсь. – А разве есть разница, сколько я ее знаю и что я про нее знаю? Ты просто в один момент понимаешь, что любишь и все.

– Ошибка, – ухмыляется она. – И что же ты не расстанешься со своей ошибкой?

– Не думаю, что я должен перед тобой отчитываться. Но, поверь, все намного сложнее, чем кажется.

Она ничего не отвечает, только цокает в ответ. Отпивает еще немного виски.

– У тебя есть сигареты? – Ксения встает, направляется на кухню. Встаю, иду за ней, достаю сигареты, протягиваю ей. Она вытаскивает две, отдает одну мне. Подношу девушке зажигалку. Прикуриваю сам, глубоко затягиваюсь горьким дымом.

Ксения садится на подоконник, приоткрывает окно. Встаю рядом, прислоняюсь к стене. Девушка долго смотрит в окно. Медленно курит.

– С Лизкой мы знакомы с детства, – неожиданно начинает она. – Жили в одном дворе, учились в одном классе. До шестого класса особо не дружили. Я была немного пацанкой, а она – хорошей, примерной девочкой, отличницей. Как понимаешь, никаких совместных интересов, – усмехается Ксения.

Я внимательно ее слушаю. Не знаю, что подтолкнуло ее на откровения. Видимо, виски. Если так, я готов споить ее, лишь бы она все рассказала о Елизавете. Мне важна каждая деталь, даже детство. Мне важно понять всю ее жизнь.

– Но однажды я стала замечать, что ее обижают другие девочки из нашего класса. Лиза была тихой, скромной, ранимой девочкой. Даже, скажем так, ботаником. Она не могла за себя постоять. В один прекрасный день я заступилась за нее, поставив этих малолетних стерв на место. С тех пор мы как-то сдружились. У нас не было ничего общего. Но, как говорится, противоположности притягиваются. Отца у нее не было, он погиб еще до ее рождения. Мать так больше и не вышла замуж, отдавая всю себя ребенку. Мы практически никогда не расставались. Я учила ее, как постоять за себя. Она пыталась вдалбливать в меня гранит науки, – на лице Ксении расплывается улыбка. Она рассказывает мне, но кажется, что полностью погружена в воспоминания. – Мы даже поступили в один университет. Там я отрывалась, конечно, по полной. Наслаждалась, так сказать, студенческой жизнью. Если б не Лизка, которая вовремя меня тормозила, не знаю, куда бы меня занесло. И вот, на втором курсе, она познакомилась с Марком. Он учился на последнем курсе. Парень был просто мечта всех девушек: высокий синеглазый блондин. Прямо принц. Только на белой «тойоте» вместо коня. Немного не в моем вкусе, я любила плохих парней, но для ванильной Елизаветы – в самый раз. С того момента они не расставались. До Лизы стало трудно достучаться – она была еще невинной девочкой. Смущалась и краснела от его слов и невинных прикосновений – так смешно было смотреть. Марк добивался ее долго. Год они просто ходили за ручку, гуляли по паркам, кино, невинно целовались в щечку. После окончания университета он уехал на стажировку в Лондон. Сколько слез она тогда пролила в подушку. Но преданно его ждала. Это было так романтично. Несмотря на расстояние, Елизавете каждую субботу курьер приносил цветы и ее любимый шоколад. После того, как он вернулся, все изменилось. Их невинные поцелуйчики превратились в настоящие. Лиза стала другой, превратилась в настоящую женщину. Они больше не расставались. Еще через полгода она переехала жить к нему. Когда Лиза была на последнем курсе, у ее мамы обнаружили рак на последней стадии. Она быстро угасла. Никакое лечение уже не помогало.