Судьба

Он устроился рядом с Элиссой, проявляя осторожность, чтобы ее не побеспокоить, и пытался не думать о Лаурин и ее страхе перед Орлаком. Вместо этого он представлял Гота и Норда Джеспера, просящих у него пощады.

Глава 24 Сюрпризы

Джуно неохотно пошла за Лаурин. Адонго последовал за ней.

— Что он хочет? — с опаской спросила Лаурин.

Служанка бросила взгляд на Адонго. Возможно, они обменялись какими-то фразами, но похищенная девушка этого не уловила и в испуге уставилась на Паладинов. Она инстинктивно поняла, что они сейчас взвешивают, говорить ей правду, или нет.

— Он хочет, чтобы ты провела с ним ночь, — по совету Адонго Джуно выбрала честность.

Лаурин затрясло от шока, потом она почувствовала головокружение. Адонго преодолел два шага, разделявших их, и подхватил девушку. Она тяжело опустилась на стул.

— Ты должна быть мужественной, госпожа Лаурин, — сказал он.

«Если пойдешь к нему добровольно, он не принесет тебе зла», — добавил он мысленно.

Лаурин слышала голоса у себя в голове, в ушах гудело. Ноги отказывались держать тело. Она затрясла головой.

— Я к этому не готова. Неужели вы попросите это от меня?

Джуно сморщилась от боли, прозвучавшей в голосе той, с которой она была объединена особой связью. «Мы должны, дитя».

— Не сопротивляйся этому. Он выбрал тебя, поставив выше всех других, — сказала Джуно вслух, ненавидя себя за это.

Теперь Лаурин дрожала всем телом. Адонго вышел из комнаты, а Джуно переодела девушку в белое платье, простого, но, тем не менее, красивого кипреанского покроя.

Лаурин ушла в себя. Ее охватила паника при мысли, что ей придется отдаться Орлаку, тому самому врагу, ради уничтожения которого они с братьями были рождены. Брат отца ее изнасилует. Девушка тупо смотрела в одну точку, молчала, а слезы катились у нее по щекам. Джуно тихо напевала, пытаясь успокоить подопечную. Она расчесала ей волосы и украсила белыми, пахучими цветами.

«Я должна поговорить с отцом», — объявила Лаурин, словно возвращаясь к окружавшей ее действительности.

«Пожалуйста, дитя, прошу тебя. Не рискуй отправлять зов. Этот проклятый может подслушивать. Ты поставишь под угрозу жизни всех. Моя собственная жизнь меня не волнует, но ты должна пережить это испытание, и вскоре мы уничтожим врага».

«Я не могу, Джуно».

Джуно стояла за Лаурин, и они обе смотрели в зеркало. Женщина-Паладин заговорила веселым голосом на тот случай, если их кто-то подслушивал:

— Вы очень красиво выглядите, госпожа Лаурин.

«Не заставляй меня это делать».

«У нас нет выбора. Мы должны это пережить, чтобы прийти к участию в последнем сражении».

— Какая заколка вам больше нравится? Из оленьего рога или черепашьего панциря?

Лаурин отказывалась отвечать.

«Я буду с ним бороться. Он принесет мне боль, а я виню в этом вас, тебя и Адонго, моих Паладинов, которые, как предполагается, должны отдать за меня жизнь».

Это был несправедливый удар, но Джуно приняла его, понимая, что так должно. Девочка испугана, и имеет для этого все основания.

Служанка сама выбрала заколку из черепахового панциря.

Вошел Адонго:

— Пора, госпожа Лаурин.

«Я ненавижу вас обоих!» — закричала она, пряча истинные чувства за ничего не выражающим лицом.

«Мы любим тебя, — сказали они вместе. — И мы отомстим за это».

Лаурин посмотрела на одну, потом на другого. Она знала, что Паладинам больно, но ее это не волновало. Она больше не могла плакать, но не могла и унять дрожь. Но теперь это было не страхом, а яростью. Внутри, у нее в сознании что-то щелкнуло, девушка успокоилась, и на фоне этого спокойствия в ее тело вливалась чистая, дикая ненависть, напоминая лаву.

Лаурин встала.

— Давайте с этим покончим.

Она спокойно пошла между Паладинами, отказываясь вступать с ними в мысленный контакт, хотя оба несколько раз пытались открыть канал связи. Лаурин полностью закрылась щитом, и даже ее Паладины не могли до нее дотянуться. Она не будет вступать в контакт с отцом и не позволит ему стать свидетелем этого ужасного события.

Молча поднимаясь по мраморной лестнице, девушка стала укреплять вокруг себя ментальные магические стены. Орлак сможет делать с ее телом все, что захочет, но к сознанию не прикоснется. Она не позволит ему вступить с ней в ментальную связь. Лаурин достаточно сильна, чтобы противостоять его ментальным щупам. Она не допустит его к себе — себе истинной. На самом деле, ею можно обладать только через канал связи. А Лаурин закроет его для врага.

«Я могу быть кем угодно, — успокаивала она сама себя. — Я вполне могу стать Ксантией. Или трупом».

В конце концов, девушка остановилась на последнем варианте, потому что именно это определение больше всего подходило к тому, как она себя поведет.

Когда они подошли к покоям Орлака, их пустили в приемную. Паладины снова попытались ее подбодрить, но Лаурин ответила им только холодным взглядом. А когда слуга Орлака пригласил ее заходить, она остановилась, не позволяя Паладинам пройти с ней.