Судьба

"Уж не знаю, сколько прошло времени... Глаза от электрического света болят, правая рука болит, левую руку и обе ноги вообще не чувствую. Тело тоже не ощущаю. И ужасно хочется в туалет... Надо бы позвать тетю, но что-то не тянет. Что ж, буду терпеть... Тетя больше не приходила. А я внимательно прослеживала все события, которые смогла вспомнить. Особенно обрывки снов. Приснился же мне Артур Крупенин. Вспомнила же я и его самого, и его имя, и его коронную фразу... Значит, вспомню и остальное. Куда я денусь?.. В голове образ телевизора с надписью "Панасоник". Программу Крупенина я видела именно по нему. Рядом во сне кто-то сидел. Но вот кто?.. Этого не помню. Ясно представляется только зеленое старое кресло с жесткими деревянными подлокотниками. И ярко-розовый халат... Видимо, халат человека, который во сне сидел рядом со мной. Между прочим, я даже не представляю точно, как сама выгляжу. В моей комнате зеркала нет. Да и если было бы... Лицо-то закрыто бинтами. И, наконец, еще один вопрос: сколько мне, извините, лет?.. Ого...

Шорох за дверью... Тетя Элеонора так не приходит - от нее шума больше. Интересно, дверь откроется?.."

Последнее дополнение ко второй записи:

"Это снова я... Ирина Верекундова... Скажу сразу, что произошедшее недавно событие сильно повлияло на мое отношение к ситуации. В доме есть кто-то еще! И этот кто-то пытался открыть мою дверь довольно долго и упорно. Видимо, ни один ключ не подошел. Потому-то и не открыл... Но старался! Еще как старался...

Странно, я не испугалась. Вообще не испугалась... Или мне кажется, что не испугалась. Неизвестности всегда боишься больше всего... Хотела позвать тетю, но не стала. Теперь, когда этот кто-то ушел, еще больше хочу в туалет... Лежать в собственной моче не так уж и приятно. А терпеть больше не могу".

Запись третья:

"А вот и я... Говорю шепотом, потому что тетя Элеонора только сейчас ушла и обещала через несколько минут вернуться с фотографиями. Она даже дверь за собой не стала запирать. Надо сказать, такое я вижу первый раз...

Надеюсь, она не услышит и не заметит включенный диктофон. Я просто решила весь наш разговор записать на пленку... Короче, замолкаю. По-моему она идет..."

Запись разговора:

" - Ирочка, я здесь. Фотографии принесла, как ты и просила. Надеюсь, хоть это поможет тебе вспомнить.

- Спасибо, тетя... - Я буду показывать тебе по одной фотографии... И расскажу про каждую.

- Ага.

- Вот это первая... Видишь?

- Вижу.

- Это ты в пятнадцать лет...

- Это я?

- Ты, конечно... Узнаешь?

- Смутно.

- Теперь следующая... Это снова ты и твой папа. Тут тебе шестнадцать... Неужели не узнаешь папу?

- Тоже смутно.

- Твоего папу зовут Владимир. А маму Надежда.

- Есть фотография мамы?

- Нет. Фотографии мамы, к сожалению, нет.

- Мама жива?

- Конечно, жива... Почему ты спрашиваешь?

- Да так...

- Никогда не говори такие вещи... Жива твоя мама.

- Где она?

- Сейчас ее нет. Она... в отъезде. Но скоро вернется. Она уже знает о том, что случилось.

- А что случилось?

- Я же тебе уже говорила. Ты попала в аварию...

- Хорошо... Тетя, а почему вы говорили, что у вас есть и фотография моей мамы тоже?

- Ошиблась... Думала, что есть, а оказалось, что нет.

- Папа жив?

- Ирочка! Не надо бы, конечно, этого тебе говорить. Но когда-нибудь бы все равно пришлось... Он умер.

- Погиб в автокатастрофе?

- Да. Ты осталась жива, а он погиб... К несчастью... Давай я тебе лучше остальные фотографии покажу.

- Давайте.

- Вот еще одна... Сделана в день твоего восемнадцатилетия. Снимал твой папа... Девочка, ты плачешь?

- Нет. С чего вы взяли?

- Я же вижу. - Не плачу!.. Дайте поближе посмотреть.

- Не плачешь, так не плачешь... Успокойся. Я же говорила, что фотографии на тебя плохо подействуют. И диктофон не нужно было тебе давать. Лишние нервы только.

- Элеонора Аркадьевна, не могли бы вы уйти?

- Хорошо, Ирочка...

- Я не Ирочка!!!

- Как же не Ирочка?.. Ты что?.. Ты - Ирина Верекундова...

- Замолчите!

- Твой папа - Владимир Верекундов, а твоя мама - Надежда Верекундова.

- Прекратите, пожалуйста.

- А ты перестань кричать. В твоем состоянии себя так не ведут.

- Я прекрасно себя чувствую! Уйдите...

- Чего же ты тогда рыдаешь? Я, кажется, тебя не трогала.

- Уйдите... Очень прошу.

- Я-то уйду. Только, если бинты намокнут, менять их мне придется.

- Да я их сама сейчас сорву, чтобы не мешали!

- Лежи спокойно. Только попробуй сорвать... - Убьете меня тогда, да?!

- У тебя нервный срыв. Так я и думала. Придется все же забрать диктофон...

- Все бинты посрываю! Не трогайте мой диктофон!

- Это не твой диктофон... Дорогая, да он у тебя включен.

- Забыла выключить.

- Что ты говоришь?..

- Выключите, если хотите. Только уйдите отсюда.

- Ладно, Ирина Владимировна... Так я и сделаю".

Дополнение к третьей записи:

"Удивляюсь, что тетя Элеонора не забрала-таки диктофон. Даже кассету не вытащила... Слезы до сих пор, кстати, текут. И чего я так разошлась? Нельзя было этого делать. Теперь тетя поймет, что я ей не верю. Раньше хотя бы немного верила, а теперь совсем нет. Зря она показала мне фотографии. Последнюю в особенности.