Судьба

— Открой глаза, смотри мне в глаза! — это уже приказ, которому я тут же подчиняюсь. Смотрю в его глаза и вижу в них себя. Он растягивает меня, заполняет, дарит безумное наслаждение, от которого хочется кричать во весь голос. И я кричу ему в губы, а он жадно поглощает мои стоны, забирая их себе. Мое тело изгибается в судорогах подступающего оргазма, я кончаю, рассыпаясь на мелкие осколки, атомы, меня больше нет. Я утонула и растворилась в нем. Роберт делает последний сокрушительный толчок, с рычанием прикусывает мою шею, изливаясь во мне. Тянет меня на себя, вынуждая лечь на его грудь. Запускает руку в мои волосы, нежно перебирает их пальцами.

Мы лежим молча, в полной тишине, но слов не нужно: мы все уже сказали друг другу несколько минут назад. Я слушаю его дыхание, ритм сердца. Вдыхаю его запах — он как всегда пахнет мускусом, сандалом и сексом. Внезапно на меня накатывает неопределенное сильное чувство, оно проходит волной по всему моему телу, разливается, впитывается в меня, проникает в кровь, принося за собой тревогу и страх. Я глубоко вдыхаю, стараясь спрятать, отогнать от себя эти эмоции. Чувствую, как Роберт целует мои волосы, глубоко вдыхает мой запах, но молчит. Обычно после секса он что-то говорит, спрашивает, как я себя чувствую, шепчет мне что ласковое. Поднимаю голову, смотрю на него, он задумчив, сосредоточен.

— Можно вопрос? — тихо спрашиваю я, заглядывая ему в глаза.

— Тебе все можно, малышка, — проводит пальцем по моим губам.

— Ты говорил, что никогда не любил Елену. Зачем ты тогда женился? — тихо спрашиваю я, опять ложась на его грудь, боясь его реакции на свой вопрос. Я не знаю, что на меня нашло, но мне вдруг становится жизненно необходимо понять его. Роберт долго молчит, резко переворачивается, подминая меня под себя, заглядывает мне в глаза, как будто хочет что-то там отыскать, но молчит. Скатывается с меня, встает, абсолютно голый выходит из комнаты. Ничего не понимаю, в растерянности смотрю ему вслед. Зачем я задала этот вопрос? Не успеваю я полностью осознать случившееся, как Роберт возвращается назад с сигаретой и пепельницей. Садится на кровать, откидывается на подушки, тянет меня к себе под бок. Прикуривает сигарету, глубоко затягивается, выпуская дым в потолок. Я тянусь за его сигаретой, он не отдает, сам подносит ее к моим губам. Я затягиваюсь, он тут же отнимает ее. Так он делает еще пару раз, тушит сигарету в рядом стоящей пепельнице. И когда я уже не надеюсь на ответ, Роберт начинает говорить, поглаживая мою спину.

— Моя жизнь похожа на подъем в гору, на снежную вершину, большую, недосягаемую, и от этого цель становится все желаннее. И ты не успокоишься, пока не добьешься своего, любыми путями, средствами. Вот идешь к своей цели, забираешься на вершину, сметая всех на своем пути, не думая ни о ком, только о себе. Ты считаешь, что все делаешь правильно. Считаешь себя самым лучшим, удачливым, неважно, что и кого ты теряешь на своем пути. Самое главное — цель. Вершина. И вот, ты добился своего. Достиг цели. Находишься в полной эйфории. Гордишься собой. Ты это сделал. Достиг своего пика. Забрался на свою вершину. А дальше что? — он замолкает.

— Что дальше? — нерешительно спрашиваю я.

— А дальше, Елизавета, спуск вниз. И он гораздо быстрее, чем подъем, — горько усмехаясь, говорит он. Я просто молчу, не знаю, что сказать. Если это ответ на мой вопрос, то он какой-то неоднозначный. Я слышу в его словах какую-то горечь, сожаление. Но вопросов больше не задаю. Он молчит, но его молчаливый взгляд говорит о многом.

— Но судьба расставляет все на свои места, — нарушая тишину, говорит он, ведет пальцами по моему телу, вызывая в моем теле тысячи мурашек.

— Тебе не кажется, что судьба — очень страшное слово? — спрашиваю я, встаю с кровати, опять надеваю его футболку, на что получаю одобрительную улыбку.

— Мне кажется, что мы сами делаем свою судьбу, — задумчиво отвечает он. Подхожу к зеркалу, собираю волосы в высокий пучок.

— Что ты хочешь на ужин? — спрашиваю я, смотря на него через зеркало.

— Все, что Вы мне приготовите, — отвечает Роберт. Встает с кровати, ловит мой взгляд на свое обнаженное тело.

— Елизавета Андреевна, если Вы будете так на меня смотреть, я поужинаю Вами, — говорит он, надвигаясь на меня. Я отступаю, выбегаю на кухню.

Ужин почти готов. Готовлю я его под пристальным наблюдением Роберта, к которому я уже привыкла, и это даже почти перестало меня смущать. Неожиданно раздается звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — приподнимая брови, спрашивает Роберт.

— Нет, — я действительно никого не жду. Поэтому и не спешу открывать дверь, в которую продолжают настойчиво звонить. Роберт открывает сам, о чем-то говорит с неожиданным гостем. Через минуту зовет меня. На пороге стоит курьер, в руках у него букет кроваво красных роз, перевязанных черной лентой. И черная коробка с красным бантиком. Курьер просит расписаться, говоря о том, что заказчик просил передать подарок лично в руки. Кто заказчик он не знает. Я расписываюсь, забираю у него цветы и коробку.