Судьба амазонки

– Раз вы пришли ко мне, то придётся слушаться, – улыбнулась в ответ хозяйка. – Я научу тебя готовить такой же, потом… А ты, Архелия, помни, зачем идёшь на встречу с высшими!

Дочь барона встала на овчину на колени, как приказала знахарка, и выпила отвратительный отвар под заунывные бормотания старухи. Через некоторое время голова её стала тяжелеть, а очертания предметов расплываться. Женщина больше не чувствовала собственных рук и ног. Тело становилось невесомым. Она упала навзничь и старалась не потерять сознание, но тщетно. Реальность ускользала, и широко раскрытые глаза начали воспринимать новые незримые образы. Дочь барона почувствовала присутствие в комнате незнакомого человека, которого никак не могла увидеть. Взгляд выхватывал из полумрака то испуганные лица подруг, то спокойное и торжественное – колдуньи. Кто? Кто здесь ещё? Как озарение сверкнула мысль, что невидимое создание живёт в ней. Такой же человек, имеющий право на жизнь, как и все. Дитя смело утверждало себя, как новую личность. Архелия попыталась успокоиться и осторожно поприветствовать его, но внутри ничто не отзывалось. Казалось, ребёнок старается спрятаться, стать незаметным даже для единственного в мире близкого человека. Он сжался и затаился, чтобы его не тронули, чтобы его оставили в живых. Как испуганного, забившегося в угол котёнка, хотела выманить на свет и приласкать Архи своё ещё не родившееся дитя. «Не бойся», – попросила его молодая женщина и остро осознала, что бояться надо именно её. Мать – единственная на свете, кто может дать приют ниспосланной свыше душе, – помыслила об убийстве. Стыд и раскаяние охватили душу Архелии. Она ясно осознала, что малодушно предала свою драгоценную частицу. Внезапно всё вокруг погрузилось во мглу. Это была не простая темнота, но что-то живое ощущалось в плавном движении её переливов. Таинственная бездна неумолимо спускалась сверху, неторопливо, словно не боялась, что её жертва исчезнет. Ребёнка заберут? Кто таится в глубине обволакивающей мир черноты? Что натворила девушка своим опрометчивым поступком? Почему за неё будет расплачиваться невинная душа? Архелия даже не успела попросить прощения! Но кому нужна твоя ложь? Словами не отмыть грязного дела перед небесами, не очиститься… Дочь барона металась и старалась избежать страшной ловушки, но тьма почти уже касалась её тела. Отдать маленькое трепещущее дитя, а взамен получить свободу? Или пустоту? Сомнительная сделка! Но невозможно стало отделить Архи от создания внутри неё. Воительница мужественно сопротивлялась навалившейся на неё тяжести. Тьма выпивала силы, и они неумолимо иссякали в неравной борьбе. «Ты сделала выбор, зачем же не возвращаешь небытию то, что тебе не нужно?» Ожившая мгла вечности всё же не смела без согласия воительницы до конца поглотить свою добычу. Как могла гордая дочь барона желать избавиться от беззащитного родного существа? «Я ошиблась, отвали от меня!» – Архелия ненавидела и презирала невидимого и неуязвимого противника. Меч, где меч? Молодая женщина нащупала холодную рукоять ладонью: теперь поговорим! Но лезвие бессильно проходило сквозь лиловые всполохи, клубящиеся уже возле самых губ, а страх от собственной беспомощности тисками сжимал грудь. Дыхание сбивалось. Мягкое тепло, слабым огоньком поблёскивающее внизу живота, медленно угасало, покорно прощаясь с не принявшей её живой плотью. Архелия беззвучно кричала: «Стой! Не уходи! Я прошу тебя!» Лишь безнадёжность отзывалась эхом внутри. Страшная развязка неизбежно приближалась, и воительница, уже не надеясь на спасение маленького лучика света внутри неё, из последних сил прохрипела: «Прости меня! Я не могу изменить того, что сделала, но и не хочу, чтобы ты уходила». Страдание волной окатывало несчастную женщину. Вдруг в голове доверчиво прозвучал молящий голосок: «Мама, не отпускай меня!» Дочь барона рванулась, и тьма тысячами иголок впилась в тело, готовая забрать свою дань. Дикий вопль вырвался из самых глубин души:

– Не-е-ет!

Вдруг всё внезапно закончилось. Вернулось сознание. Мрак бесследно растворился, будто его никогда и не было. В очаге потрескивали дрова. Молодая женщина лежала на овчине, пропитанной ледяной водой, её колотило от холода. Архелия была насквозь мокрая. Над ней склонились озабоченные лица подруг. Колдунья держала пустое деревянное ведро. Наверное, за миг до внезапного пробуждения оно было полно родниковой воды.

– Ты как? – встревоженно поинтересовалась Хельга.

– Что со мной было?

– Не знаю. Сперва металась и скрежетала зубами, а потом так закричала, что хозяйка велела срочно принести воды из ручья, чтобы окатить, пока ты не померла.

– Спасибо, что не утопили, – к дочери барона вернулась привычная колкость.

– Как он? – Коринн указала глазами на живот предводительницы.

– Она. У меня будет дочь. Я слышала голос девочки.

– Значит, ты её не отпустила? – вмешалась колдунья.

– Нет. Наоборот, я боролась, чтобы не отдать её… – Архи подбирала подходящее слово. – Тьме.