Судьба амазонки

Молодые люди неуверенно мялись под обстрелом придирчивых глаз девушек. Ворота были открыты до наступления полночи. Всякий пришедший мог свободно уйти. Те, кто в последний момент передумывал носить на себе клеймо Луны, незаметно покидали пределы поселения. Пока юная воительница не указала на ворота жрицам. Девушки закрыли городок от любопытных глаз. Праздник начался. Роль подносящей символическое вино мужчинам взяла на себя Ортрун, поскольку от Коринн по-прежнему не было известий. Разбойница подавала кубок с зельем, а девушка-помощница завязывала избраннику глаза. Увидеть «возлюбленную» мужчина мог только внутри ритуального дома, когда пути назад уже не будет, и любовный напиток разольётся по венам. Украшенный многочисленными цветами маленький женский мирок благоухал ароматами трав. В праздник гармонично вплетались заманчивые запахи жареного мяса и прочей снеди, приготовленной для пиршественного стола. Когда немногочисленные пары удалились, оставшиеся сели за стол. Архелия пригласила туда и взгрустнувших парней, так и не дождавшихся своей «судьбы». Они заслуживали такого отношения только за то, что рискнули появиться у осуждаемых местными матронами «полоумных девиц». Дочь вождя присоединилась к мужской половине стола. Она вспомнила прежние времена, когда за таким же столом собиралась дружина её отца, и ночи напролёт они хохотали над глупыми шутками или дурацкими розыгрышами. Легко нашла она общий язык с разомлевшими от вина юношами. В душе каждого из них жил воин, или воины в душе всегда оставались простыми крестьянами? Предводительница не задавалась вопросами за праздничной пирушкой, позволив себе расслабиться и вволю повеселиться. Она старалась не вспоминать, что и её верная подруга сейчас ушла в ночь, ведя за руку невысокого светловолосого паренька.

Когда непроницаемый полог закрылся за спинами влюблённых, Хельга бережно сняла повязку с глаз любимого.

– Мы одни.

Фридберт огляделся. Комната была убрана с царской роскошью – Архи не пожалела для подруги заморских ковров и дорогих шкур. В углу стояли кувшины с вином, блюда со сладостями и разными изысканными закусками. Их уединённое гнёздышко было удалённее всех от шума праздника и других помех. Однако обрушившаяся со всех сторон красота подавляла Берта неумеренной показухой. В тиши леса, среди раскидистых колючих лап елей, на мягкой хвойной подстилке он чувствовал себя более уверенно. Он заробел и не отзывался на ласки прильнувшей охотницы. Девушка ругала себя за то, что не позволила налить юноше приготовленного зелья. Она, лелея слабую надежду, подошла к накрытому для них столу. Кубок, наполненный до краёв любовным настоем, гордо возвышался среди прочих яств. Архелия была предусмотрительнее своей верной подруги. «Спасибо, госпожа», – про себя поблагодарила охотница и без сомнений поднесла чудо-напиток избраннику. Он нехотя сделал несколько глотков, не подозревая о коварстве выпитого вина. Девушка смиренно опустилась рядом с ним на ковры и сделала вид, что с интересом слушает его запутанную речь о не вовремя посетивших его сомнениях. Берт горячо говорил о том, что сожалеет, что согласился участвовать в языческом разврате. Он занялся критическим самоанализом и терзался раскаянием, что приуменьшил веру в душе ради животных удовольствий. Хельга была категорически не согласна с ним, потому что отец её хранил нежную любовь к супруге и после её смерти. Для девушки было естественно сочетать в себе и «животные», и «высокие» чувства. Дочь охотника выросла, согретая светом души и нежной заботы родителей. Сейчас она намеревалась доказать юноше, что умение без остатка отдавать себя любимому свойственно только человеческой природе. Непревзойдённую способность управлять своим телом она вложила в самую трудную задачу в своей жизни: научить возлюбленного тому, чего сама пока тоже не умела. Хельга незаметно ласкала юношу, пока он отстранённо разглагольствовал. Охотница не позволяла своей добыче уходить от неё. Она не теряла надежды обрести любимого целиком – и плотью, и духом. Берт даже не заметил, как её старания и терпение взломали последнюю линию обороны, которую он тщательно воздвигал в своей душе. Всё было забыто, вера отброшена в сторону, к ногам возлюбленных пали идолы и боги, придуманные и реальные. Молодая пара низвергла ставшие ненужными предрассудки. А истинные покровители влюблённых тихо радовались на своих небесных тронах безмерному земному счастью истосковавшихся сердец. Руки, губы, тело Берта лучше своего хозяина знали, чего ждала от того Хельга. Любовь и немного зелья, и гремучая смесь взорвала тишину уединения сладостными вздохами и словами, мудрее которых не бывает на свете. Даже все вечные истины не превзойдут одного искреннего признания в любви.

Поутру Хельга проснулась первой и неслышно поднялась, чтобы выйти умыться к прохладному ручью и вернуться. Охотница хотела поцеловать Берта ещё раз, прежде чем покинуть его на несколько дней. Он открыл глаза и сонным голосом потребовал: