Судьба артиллерийского разведчика. Дивизия прорыва. От Белоруссии до Эльбы

К концу работы прибежал встревоженный старшина и сказал, что исчез Воронков, тот самый, что только что прибыл из медсанроты. Меня с Шалевичем утром следующего дня послали на старые позиции, может, он там застрял. Наказали разыскать, ведь это ЧП, да еще какое — дезертир! Надежды мало, но все же… Захватив карабин (Шалевич — автомат) и на всякий случай вещмешок, мы отправились на старое место. По дороге Шалевич ругал Воронкова, говорил, что следовало этого ожидать от такого скользкого типа. Теперь пятно на нашей батарее. Пришли на старое место, обшарили все вокруг, расспросили уже разместившихся там тыловиков. Безрезультатно. Беглеца и след простыл. Пора собираться обратно. Ба! Потянуло хлебным духом — это недалеко заработала передвижная хлебопекарня. Шалевич оставил меня у нашей старой землянки и вскоре вернулся с двумя или тремя буханками только что испеченного хлеба. На мой вопрос, как это удалось, ответил, что уметь надо, там девчата работали, он еле уговорил, уж как старался, а тут как раз выпечку вывезли! Он отрезал по хорошему ломтю еще горячего хлеба, и мы быстро уплели его, запив водой из фляжки. Хлеб был черный, плохо пропеченный, сырой (сейчас я бы его и с голодухи не взял), но тогда сошел и такой. Правда, потом меня мучила изжога. Остальной хлеб запихнули в вещмешок для наших ребят и командира взвода. Тогда у нас было принято всегда делиться случайной добычей.

Вернулись на позицию и доложили о безрезультатности поиска. Доложили «наверх». Были неприятности у наших командиров. Больше о Воронкове не сообщали. Значит, не поймали, может, добрался до своего отца-генерала и там устроился. Обычно при поимке дезертира сообщали в часть для всеобщего сведения, чтобы остальным неповадно было бегать.

Шла вторая половина дня, и старшина отправил меня с обедом на промежутки и наблюдательный пункт. Я надел 10-литровый термос с супом, котелок с кашей в руки и в путь по линии связи. Даже в спокойной обстановке этот, казалось, немудреный наряд с обедом считался опасным на участке подхода к передовой. Там все простреливалось, и обычно приходилось идти по траншейному проходу или поверху, если стемнело, короткими перебежками. А здесь только-только заняли новые позиции, траншею еще не выкопали, и немцы делали один за другим хорошие минометные налеты по всем подходам. Надо проскочить в промежуток между налетами.