Судьба артиллерийского разведчика. Дивизия прорыва. От Белоруссии до Эльбы

Продолжу про атаку. Капитан Козиев взял на себя командование группой, приказывает двигаться дальше в глубь леса. Осторожно продвигаемся по редкому лесу, заросшему кустарником, соблюдая дистанцию между собой и постреливая короткими очередями по кустам для предупреждения возможного огня противника. Вскоре натыкаемся на вторую линию окопов и ходов сообщения и прыгаем в них. Сзади идет связист, Головин, разматывая катушку связи с оставленного нами командного пункта. Там теперь промежуток. Плохое зрение мне не мешает (как под Шнайдемюлем), поскольку справа и слева идут свои ребята, которые вовремя заметят опасность. Эти окопы также оставлены немцами, и никого не видно. Задерживаемся здесь, пока один из самых ловких разведчиков дивизиона, Рысь, разведает местность впереди. Вдруг справа от меня, за поворотом траншеи, там, где расположились Шалевич и Хвощинский, раздаются короткие автоматные очереди. Оказалось, что прямо на них выскочил из-за кустов немец с огромным ящиком за спиной, похожим на термос. «Хенде хох!» — крикнул Шалевич, направив на немца автомат. Тот вскинул руки и произнес традиционное: «Гитлер капут!» Шалевич приказал сбросить ящик и быстро («цурюк!») идти в окоп. Немец скинул ящик и, когда тот коснулся земли, резко сиганул в кусты. Ребята дали очередь, правда, с опозданием (расслабились и опешили), но немец был таков. Ладно, решили они, думая, что немец нес завтрак, и предвкушая хороший перекус (перед атакой, как всегда, никто ничего не ел). Оказалось, что это немецкая рация. Разочарование. Появился Рысь и сообщил, что впереди на ближайших 50–70 метрах пусто, и мы двинулись дальше за Рысем, держа от него небольшую дистанцию в пределах видимости. Скоро посветлело, значит, лес кончается. Остановились. Рысь выполз на край опушки и обнаружил минометную батарею, стреляющую в нашу сторону. Он отполз, а мы притаились в густом кустарнике. Командиры определили по карте координаты этой батареи и решили дать команду нашей батарее на обстрел. Но не тут-то было! Связь нарушилась, где-то обрыв. Головин отправился по нитке ликвидировать обрыв, но через несколько минут вернулся. Провод перерезан, и дальше его нет, сзади появились немцы, они, наверно, его уволокли, а рядом уже протянули свой провод. Он, на всякий случай, его тоже перерезал и разбросал концы. Рысь и еще один разведчик обследовали правую и левую стороны. Везде немцы, мы окружены, но они пока не знают о нашем присутствии, заняты своим делом. Пытаемся наладить радиосвязь. Соболев предлагает вызвать огонь на себя, но рация также отказала. Связи теперь нет. Приказано занять круговую оборону, не шуметь и не высовываться. Расположились в заросшей неглубокой выемке, окруженной кустами. Стрелять только по команде. У всех мрачное настроение. Обидно в конце войны попасть в такую почти безнадежную ловушку. Время от времени Рысь осторожно выползает на разведку, в разные стороны, а мы напряженно ждем с оружием на изготовку, изредка вполголоса переговариваясь. У каждого свой сектор обзора. Проходит 20–30 минут, возникли какие-то звуки со стороны немецкой батареи и нарастающий шум впереди, справа. На разведку опять отправляется Рысь. Через несколько минут он бегом, не прячась, возвращается и сообщает, что батарея поспешно свернулась и улепетывает, а справа за танками появилась штурмующая группа наших соседей. Мы вскакиваем и, не дожидаясь команды, бежим к опушке. Там пусто. Валяются брошенные ящики из-под мин, ручные гранаты с длинными ручками, кстати, очень удобные, в отличие от наших, разбросано еще какое-то имущество, и, конечно, вырыты позиции для минометов. Кто-то первым подбегает к ближайшему блиндажу и бросает во вход гранату. Взрыв, дым. Заглядываем. Там пусто, только толстый слой соломы. В стороне, на взгорке, второй блиндаж. Рысь крадется к входу, а мы стоим и лежим полукругом с нацеленными на вход автоматами. Он бросает внутрь одну за другой две гранаты, ловко прижавшись у входного проема от разлетающихся осколков. Еще не рассеялся дым от взрывов, как в проеме возникает фигура немца с поднятыми руками. Несколько человек инстинктивно дают по нему очереди из автоматов, но все мимо. Ну и повезло солдату, ничто его не задело, ни гранаты, ни автоматные очереди. Сдавшийся подходит ближе с поднятыми руками и традиционными словами «Гитлер капут». Его окружают, усаживают на ящик и комбат или Комаров с помощью Шалевича начинает допрос. Он охотно рассказывает, что сам авиатехник, что его и почти весь персонал аэродрома, кто еще способен носить оружие, направили под угрозой расстрела сюда, на передовую, добавив еще срочно призванных сопляков-школьников из «Гитлерюгенда», которые трясутся от страха и ничего не умеют. Кое-кто из этой команды сбежал по дороге, ему это не удалось. На позиции он заснул после дежурства и не слышал, как все смылись, и очень рад, что для него война кончилась… Пленного отправляют в часть под конвоем одного бойца нашей команды.