Судьба бьет вслепую

– Я не удивлена. Света – неглупая девочка. Она наверняка все предусмотрела и рассчитала. Между нами говоря, Дима и его покойная супруга сильно набаловали свою дочь, она выросла лентяйкой и грубиянкой. – Тамара разлила кофе по чашкам, но прежде, чем подойти к столу, за которым я расположилась, выглянула в коридор. Убедившись, что мужа поблизости нет, она продолжила свои откровения. – Дима упорно не хотел замечать это. «Пусть девочка занимается. У нее скоро экзамены, – каждый раз говорил он. – Света опять нагрубила тебе? Это она вся в меня. Я в ее возрасте тоже был бунтарем». И вот во что все это вылилось! У Димы сердце слабое. Он работает на износ. Я столько раз ему предлагала лечь в больницу! Каждый раз Дима отказывался.

Напиток, который приготовила Тамара в электрической кофеварке, был совершенно несносным. Похоже, она перемолола пережженные зерна. Сев напротив меня, Тома облокотилась руками о стол и застыла с тем же страдальческим выражением на лице, какое было у нее в момент нашего знакомства. Ей не шла эта вымученная гримаса, она ее старила. Мне не верилось в реальность мигрени. За то время, что я здесь находилась, могла бы уже подействовать любая обезболивающая таблетка. Но Тамара не стала принимать лекарства, она упорно выставляла свое недомогание напоказ, а возможно, даже делала вид, что плохо себя чувствует. За этим состоянием было удобно что-то скрывать. Что именно могла утаивать от меня эта женщина? То, что порча уже далеко не новой шубы, пропажа ювелирных украшений и денег ее волнует больше, чем судьба падчерицы? Или то, что на самом деле она не сильно и пыталась наладить со Светой отношения?

Я смотрела на Тамару в упор, пытаясь отгадать ее мысли, но это было непросто. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Она словно закрылась от проникновений извне. Назвать Тому красавицей я не могла. У нее были темные, глубоко посаженные глаза, длинный утиный нос и чересчур пухлые губы. У меня даже возникло предположение, не накачала ли она их силиконом. Но почему тогда не решилась на ринопластику? В мою голову почему-то лезли мысли, не имеющие никакого отношения к расследованию. Пауза в нашем разговоре слишком затянулась, и я нарушила ее вопросом:

– Вы ведь работаете в больнице?

– Да, – подтвердила она, – анестезиологом. Куда же Дима пропал? Пойду его поищу.

Тома явно не была настроена говорить о себе.

– Не надо меня искать. Я здесь, – устало произнес Речкалов, теребя в руках смартфон.

– Дима, тебе кто-то звонил? – спросила Тамара. – Неужели Света?

– Нет, с работы. Наша «Газель» попала в аварию, часть груза повредилась. Все одно к одному! – досадливо проговорил Дмитрий Васильевич. – Томочка, а как ты себя чувствуешь?

– Несколько лучше. Кофе помог.

– Дорогая, может быть, ты приготовишь для Татьяны Александровны что-то посерьезнее? Она, наверное, голодна.

– Да, конечно, я и сама собиралась это сделать, – явно слукавила Тамара.

– Не беспокойтесь, я перекусила в придорожном кафе.

– Тома, я предложил Татьяне Александровне остановиться у нас, – предупредил жену Речкалов.

– Правильно. Куда же она пойдет на ночь глядя? – Супруга моего клиента натужно улыбнулась.

Допив кофе, я поднялась из-за стола и сказала:

– Схожу в машину за вещами.

– Я пока проверю, есть ли в комнате для гостей все необходимое. – Тамара вышла из столовой следом за мной.

* * *

На улице уже сгустились сумерки. Я огляделась по сторонам – в соседних домах горел свет. Как мне ни хотелось поскорее опросить возможных свидетелей квартирной кражи, беспокоить соседей расспросами в столь поздний час было не совсем корректно. Открыв багажник, я достала дорожную сумку и зашагала обратно к двери.

Дмитрий Васильевич проводил меня в комнату для гостей.

– Я буду в кабинете, – предупредил он меня, – если понадоблюсь вам, обращайтесь.

– Хорошо, – кивнула я ему.