Судьба без обязательств

Когда ты клялся быть верным и разорвал свою клятву, когда сам разрешил себя от обязанности заботиться о своем собственном ребенке, хорошо, прощай себя за это, но не внушай детям, что это нормально. Не говори, что ты хороший, просто жизнь такая. Если уж совсем невмоготу, скажи, что ты мудак, а не хочешь в этом признаваться – тогда живи в семье.

Вот так сыновья, которых бросил хороший папка, вырастают и заводят собственных детей, которых тоже вскоре бросают, не выдержав тяжести забот. Это можно, это же нормально. Налегке ведь идти гораздо приятнее. И алименты платить не будем, зачем? Онажеженщина, онажемать, прокормит и сама, ей-то деваться некуда.

И женщины кормят, тянут из последних сил, пока отцы бегают от алиментов, а дети получают только половину того, на что имеют право. Они сыты, одеты, но хорошее образование уже не светит.

Георгий жалел почему-то Нину, что она не смогла поступить в институт, и от безотцовщины спуталась с женатым мужиком.

Оказалось, что он был у нее первый. Поняв это, Георгий смутился и расстроился, но Нина сказала, что все нормально. Ей двадцать шесть лет, давно пора, и вообще, как только она увидела его в госпитале, сразу подумала, что хорошо бы именно он оказался ее первым мужчиной.

Георгий обнял ее, сказал что-то нежное и был очень благодарен, что на этом деликатный разговор окончился.

Разводиться с Кариной он, естественно, не собирался.

Приятно начавшийся роман так же приятно и продолжался. Георгий приезжал к Нине раз в неделю и между визитами не скучал по девушке.

Угрызений совести он тоже не испытывал. Он же не влюбился, не метался между семьей и любовницей, не страдал сам и никого не заставлял. Что ж плохого? Все мужики нет-нет да и да, он еще долго продержался.

Зная, что Карина ни за что не станет его проверять, он наврал про обязательную «работу с контингентом» по средам. Специально выразился туманно, и жена даже не уточнила, что это означает. Она привыкла считаться с его ненормированным рабочим днем.

Странно, но Георгий, с детства умеющий четко сознавать, что он делает, ни разу не спросил себя: «а оно мне надо?», и если надо, то зачем. Не обзаведшийся ни одной вредной привычкой, потому что понимал, что не надо ничем жертвовать ради сиюминутного удовольствия, перед Ниной он почему-то оказался бессилен. Как человек она была ему совсем не интересна, да и в постели нельзя сказать, что делала чудеса, однако каждую среду он после службы ехал к ней.

Так продолжалось все лето, пока мама не вернулась с дачи. Встречаться стало негде.

Пора было прекращать роман, но вместо этого Георгий предложил Нине помощь с ипотекой.

Это придало приятную ясность их отношениям – он платит взносы, она принимает его у себя по средам.

Ничего личного.

Кажется, он задремал, потому что вода в ванне вдруг остыла. Быстро ополоснувшись, Георгий потянулся к своему купальному халату и с удовольствием отметил, что этот предмет туалета все еще висит на самом видном месте, как бы закрепляя за ним территорию. Мысль, достойная самца бабуина, но природа берет свое в таких делах, как секс. Георгий не ревновал, только иногда приходилось делать усилие, чтобы не думать, что у Нины есть еще любовник, с которым, возможно, они вместе смеются над старым дураком, помогающим им вить будущее семейное гнездышко. Не хотелось признавать, что старому дураку может быть от этого больно.

Он туго завязал кушак на талии, протер ладонью кружок в запотевшем зеркале и подмигнул себе. Ладно, ничего, пусть будет соперник. В конце концов, она молодая женщина, а он в этих отношениях получает именно то, что ему нужно.

Пока он мылся, Нина накрыла в кухне стол и все подготовила для эпической жарки бифштексов.

– Двести дней, говоришь?

Она улыбнулась.

Георгий зажег газ под сковородкой. В голове всплывали какие-то обрывочные кулинарные сведения, почерпнутые из краем уха услышанных женских разговоров, краем глаза увиденных передач. Одно только он знал твердо: дай женщине мясо, и она его испортит.

Сильно разогрев сковородку, он брызнул на нее водой: капли не растеклись, а превратились в прыгающие шарики и быстро исчезли.

Георгий налил немного масла и бросил мясо жариться.

Сразу зашипело, зашкворчало, и сверкающая чистотой плита в одну секунду покрылась масляными брызгами. Георгий пригляделся – до стены тоже долетело.

Тут он вспомнил про соль. Как надо по классике, он не знал, просто посыпал чертов бифштекс солью и перцем и перевернул, отчего со сковородки взвилась новая порция брызг.

Нина смотрела на него как мать, наблюдающая первые ростки социальной активности своего дитяти, и Георгий действительно почувствовал себя пятилетним ребенком, разозлился и выключил сковородку, как только из мяса прекратила сочиться противная красная жижица.

– С кровью будет, – буркнул он.

– Как скажешь. Давай дадим мясу отдохнуть, а ты кушай пока салатик.