Судьба человека

В это время первый Президент России подписал соглашение со странами Прибалтики, позволяющий всем прибалтам, проживающим на территории России, получить российское гражданство, а все русские, проживающие в Латвии, Литве и Эстонии должны были получить соответствующее гражданство в зависимости от места проживания. К сожалению, в полной мере, это соглашение было выполнено только с российской стороны. На русских же в Прибалтике гонения продолжились.

Должность главного ветеринара Павел уже потерял, и сейчас ходил подрабатывал на ферме простым рабочим. Денег платили все меньше, отношения в семье становились все напряжённее, и он принял решение вернуться в Находку. Отцу он уже написал, дома его ждали.

Но, не тут-то было. Лихие девяностые уже начали сказываться на экономической стороне России.

Сельское хозяйство резко просело, из-за кордона хлынул поток дешевого не качественного товара, быстро заполонившего рынок. И сельхоз хозяйства в России стали разоряться. Зарплату рабочим задерживали. По всюду царила безработица. Смысла, устраиваться к отцу в «на ладан дышащий совхоз» Павел не видел.

Поговорив с батей и взвесив все за и против, Павел принял решение ехать в Находку. Он собрался устроиться на рыболовное судно, это единственное место где еще более или менее платили. Но и тут не обошлось без эксцессов.

— У тебя литовский паспорт, возразили ему в отделе кадров Находкинского рыболовхозяйства. — Ты теперь иностранец.

Павел ни с чем вернулся домой в Ново-Литовское и пошел в паспортный стол, который располагался в здании администрации.

— Вы должны были сначала получить гражданство в Литве, — объясняла ему специалист.

— А то я не знаю. Кто мне его там даст? — возмутился Павел. — Русских там не жалуют.

— Так по закону требуйте. Вы ведь там проживали? — самоуверенно заявила девушка.

— Там проживал, теперь вернулся, — раздражался Павел.

— Обратитесь в посольство Литвы, — посоветовала работница паспортного стола.

Лететь из Находки до Москвы в девяностые стало не дешево. Денег не было совсем, но Павел смог устроиться на рыболовное судно подсобным рабочим без оформления, связи отца помогли. В рейсе он разделывал свежепойманную рыбу в специальном помещении, расположенном на самом дне корабля. Вонь стояла несусветная, работа была тяжелая, но обещали заплатить хорошо.

— Да, дожил, дипломированный специалист, чищу рыбу в этой вони, — жалел себя Павел.

— Надо что-то с этим делать, — тяжелые мысли цеплялись одна за другую.

— На кой хрен из Ленинграда уехал, — ругал себя он.

Придя из рейса и получив заработанные, он решил вернуться и бороться до конца.

Приехав в Москву пошел в посольство Литвы.

В посольстве ему посоветовали вернуться «домой» в Литву и требовать гражданство. Более того, он как «негражданин» России вообще не может здесь просто так находиться. Вас обязаны депортировать в Литву. И депортировали.

Но принимающая сторона от него отказалась, он ведь не гражданин Литвы. И так Павел попал в Лукишикскую тюрьму, как незаконно перешедший границу. По идее он мог попросить в России политического убежища, получить обратно российское гражданство. Но никаких гарантий Россия не предоставляла. Он видел, как из Литвы выживают русских, которые построили там дома, как и он, создали семьи и прожили жизни.

Этническим русским не давали гражданства, а без гражданства они не могли оформить в собственность свои собственные кварты. Их выгоняли с работы за незнание литовского. И теперь голы и босы они должны были вернуться в Россию. И начать все нуля. Вернуться в Россию девяностых, где не осталось ни работы, ни гарантий, которые были в СССР. Зато Москва сияла яркими красками рекламы, говорила о свободе, которую якобы отобрали коммунисты. Теперь большинство россиян стали безработными, но свободные. Но не о том речь. Мы посмотрим, что же решил наш герой, и куда его судьба занесет завтра, такого неугомонного и не желающего принять свою судьбу.

Часть 3. Поль

— Daugiau tu mūsų šalyje nepasirodysi, rusų niekšeli (Больше ты в нашей стране не появишься, русский уб" док), — шипел полицай.

Когда его выпустили из Лукишикской тюрьмы, находящейся в центре Вильнюса, он смог сбежать. Пока литовская сторона разбиралась с русским послом, кому за него отвечать. Павел развернулся по направлению к зданию администрации, незаметно его обогнул, и заскочил на ходу в отходящий трамвайчик. Смог незаметно добраться к недалеко живущему, давнему другу — ветеринару Леонасу.

— Пауль, ты плохо выглядишь, — посочувствовал Леонас.

— Поверь, Леонас, чувствую я себя еще хуже, — пожаловался Павел.

— Тебя били? — спросил Леонас.

— Да, заставляли отказаться от литовского гражданства, — признался Павел.

— Сколько тебя держали эти гады? — не переставал возмущаться друг.

— Три месяца, — ответил Павел.

Пришлось рассказать Леонасу о своих злоключениях и попросить о помощи.

Долго жить у друга Павел не мог, чтобы и его не подставить, и людей, сочувствовавших ему.