Судьба Десятой

Наконец, я добираюсь до Нью — Йорка. Я так рада, что Сэма наградили Наследием и просто хочу его обнять, что выхватываю его первым. Потом гаденыш Пятый, за ним красавчик Девятый (которого я бы тоже с удовольствием пообнимала), какая–то незнакомая девчонка — все они попадают в мои телепатические объятия. А затем я добираюсь до Джона. Я тренировалась на нем в своем телекинезе больше, чем на ком–либо другом; с ним все должно пройти гладко. Но, как и Шестая, он принимается со мной бороться. И тут я замечаю громадного уродливого монстра, который возвышается над ним и ребятами. Джон хочет сражаться. Или, как бы сказать, не хочет быть раздавленным. Не могу его за это винить, вот честно.

— То, что ты делаешь — его не вырубит? — спрашиваю я у Наследия. — В смысле, ну, его не сожрут?

«Нет. Все закончится в одно мгновение».

— Не беспокойся, Джон, — ликующе заверяю я. — Это займет лишь секунду.

Втягиваю сознание Джона. Все, у нас есть все до единого. Каждый Гвардеец на Земле. Все их бьющиеся лориенские сердца втянуты в мое обширное сознание.

— Что теперь? — спрашиваю я Наследие.

«Смотри».

Глава 20

ЭЛЛА

Я оказываюсь в каком–то другом месте. Оно кажется одновременно знакомым и незнакомым. Парю в воздухе и вижу все, что происходит вокруг, но не могу предпринимать никаких действий. Я ощущаю, как ко мне присоединяются сотни других разумов.

Именно это хочет показать нам Наследие.

Теплая летняя ночь. В безоблачном темно–фиолетовом небе ярко сияют две белые луны — одна на севере, другая на юге. Значит, для моего народа наступило особое время. Две недели в году обе луны находятся в этом положении, и целых две недели лориенцы отмечают это событие. Лориен — вот где мы находимся.

Я знаю это, потому что Наследие это знает. Единственное, чего я не знаю, так это насколько далеко нас забросило во времени.

Мы на пляже. Песок подсвечен дрожащим оранжевым светом сотен костров. Повсюду народ — едят, пьют, смеются, танцуют… Какая–то группа играет музыку, которая не имеет ничего общего с земной. Мой взгляд притягивает девочка–подросток с копной золотисто–каштановых кудряшек. Вскинув руки над головой, она танцует под музыку, словно мира вокруг не существует. Ткань ее платья переливается и, подхваченная легким океанским бризом, развевается волнами.

Дальше по пляжу, на краю шумной вечеринки, на песке сидят два паренька, взявших передышку от веселья. Первый довольно высок для своего возраста, с короткой стрижкой темных волос, и резкими чертами лица. Второй парень ниже его ростом, но более симпатичный, с копной пепельных волос и квадратной челюстью. На блондине не заправленная свободная рубашка с пуговицами. Его приятель одет более строго — в выглаженную и накрахмаленную темно–красную рубашку с аккуратно закатанными рукавами. Они оба — в особенности высокий — ОЧЕНЬ заинтересованно наблюдают за танцующей девушкой.

— Давай, не дрейфь, — говорит блондин, подталкивая друга локтем. — Ты ей нравишься. Все это знают.

Темноволосый парень хмурится, загребая рукой песок.

— И что? Какой в этом смысл?

— Ты что, не видишь, как она танцует? Приятель, я могу назвать еще сотню причин.

— Она не Гвардеец. Она не такая, как мы. Мы не сможем… — темноволосый уныло качает головой. — Мы слишком разные.

— По–моему, ей плевать, Гвардеец она или нет, — возражает блондин. — Она наслаждается жизнью. Только ты один на этом зациклился.

— Почему же у нас есть Наследия, а у нее нет?! Это так несправедливо, что они обречены на такую… тривиальную жизнь, — темноволосый поворачивается к своему другу и серьезно смотрит ему в глаза. — Ты когда–нибудь над этим задумывался?

В ответ блондин протягивает раскрытую ладонь. Над ней образуется огненный шар, тотчас обретающий форму танцующей девушки.

— Не-а, — с ухмылкой отвечает он.

Темноволосый на секунду концентрируется, и маленькая огненная танцовщица, мигнув, внезапно пропадает. Блондин хмурит брови.

— Прекрати, — недовольно говорит он. — Ненавижу, когда ты так делаешь.

Темноволосый сконфуженно улыбается другу и снова активирует его Наследия.

— Дурацкое Наследие, — говорит он, покачав головой. — Какой с него прок, если оно работает только против других Гвардейцев?

Блондин взмахивает рукой в сторону девушки:

— Вот видишь, ты — идеальная пара для Сельв. У нее вообще нет Наследий, а у тебя самое странное из них.

Темноволосый смеется и задорно пихает друга в плечо:

— Твои слова всегда в тему!

— Точняк, — ухмыляется блондин. — Я тебя еще и не тому могу научить.

Здесь у меня нет зрения в традиционном смысле этого слова, но изображение начинает как бы мигать. И в одно мгновение сидящие на пляже ребята превращаются в мужчин, в которых они вырастут. Блондин стал красавцем–атлетом с добрыми глазами — но он меня мало занимает. Вместо этого мой взгляд приковывает к нескладной фигуре, сидящей рядом с ним — мертвенно–бледной и с отвратительным шрамом вокруг шеи.

Сетракус Ра.

Должно быть, эта сцена имела место сотни лет назад. А может, и больше тысячи. Это произошло еще до того, как Сетракус Ра примкнул к могадорцам, до того, как он стал монстром.