Судьба драконов в послевоенной галактике

– А, – радостно выкрикнул я, – так вот в чем дело!.. но если для вас это важно, я обещаю держаться, чего бы мне это не стоило… Хотя, наверное, все-таки лучше я, чем…

Король вжал голову в плечи. Какое там "грозен", какое там "почти"…

– Я прошу вас… – почти прошептал он, – мало мне дракона.

…И мы вошли в малую залу замка. Я увидел две узкие, застеленные очень белым кровати, стоявшие одна – у одной стены, другая – у другой… И еще я увидел два узких стрельчатых окна и в них – звездное небо, еще факелы, освещавшие зал. Они торчали из серых шершавых стен, точно мощные ветви, на которых распустились трепетные, истаивающие в воздухе и вновь вырастающие из ветвей цветы… и еще, еще, еще – я увидел – Мэлори… она сидела на кровати, постланной для нее. Она улыбалась мне. Что на ней было? Белый какой-то балахон, такой, какой Мэлори отродясь не носила… Он был перехвачен на поясе золоченой витой веревкой, а белые волосы, длинные, прямые волосы Мэлори… она засмеялась и заговорила со своим отцом. Она говорила на местном наречии, на одном из местных наречий – его я вовсе не знал, или наоборот? знал, но позабыл… Вылетело все, высвистело все из головы, едва лишь я увидел Мэлори, мою Мэлори.

(Как это могло случиться? Собственно, как, по каким образцам ее выполнили в орфеануме? И почему они совпали – эта королевская дочь, обреченная закланию, и та, обреченная дракону с самого своего рождения? Рождения?)

Я стал снимать латы, развязал ремни на поножах, присел на кровать напротив Мэлори – Мэлори – Мэ…

(Вот так – прямо напротив друг друга… и она так же смеется, как и Мэлори тогда, и так же заговаривает со мной, и так же бьет меня по руке… Все это было, было, но мне нипочем не вспомнить тот язык, на котором обращается ко мне Мэлори. И еще не было тогда изумленно смотрящего то на меня, то на нее человека – пожилого, но не слишком, в длиннющей горностаевой мантии, прихватившего свою корону по-простецки, под мышку… И Мэлори, эта далекая, не та, а эта Мэлори обходится со мной так, точно давным-давно со мной знакома. Но нужно вспомнить местное наречие… Я же учил… Учил и хорошо сдал экзамены… Так, так… Король смотрит на нас, точно хочет сказать: "А… так вы – знакомы?" – или он хочет крикнуть: "Стража!"? Вот что я понимаю сразу, сразу же… Это то же, то же самое, что и тогда у полуразрушенной стены орфеанума: я и Мэлори, только сверху одели вот этот замок, эти окна с небом, исколотым звездами, и поставили рядом удивленного короля… и еще одели другой язык, а так… Все было то же, то же самое…)

– Мэлори, – громко сказал я, и в ту же секунду я начал понимать… Мэлори? Мэлори?

Она закатилась смехом, таким замечательным смехом… редко кто так смеется. Мало кто хорошо, заразительно смеется; улыбаются все хорошо, а смеяться… Люди или выдавливают из себя смешок, или гогочут отвратительно, бочкообразно, или хихикают, мерзко растягивая губы, словно боясь разорвать их широкой улыбкой. Словом, хорошо смеяться могут немногие.

– Па, – Мэлори тронула короля за рукав мантии, – па, он совсем тронутый. Мэлори какую-то зовет и глазами хлопает, как филин, ты его откуда выкопал?

– Я обратился к вам, – вежливо сказал я, – я почему-то решил, что вас зовут Мэлори…

– Ни фига подобного, – она затрясла своими длинными, длииинными волосами, – какая я тебе Мэлори? Я – Кэтрин. Кэт. Катюша, Катерина.

Я смотрел во все глаза на Кэтрин – Кэт – Катюшу, я вбирал всю ее, зрением ощупывал то, что скоро (а я это знал) буду ласкать руками.

– Очень приятно, – я привстал и поклонился, – Джек.

– Па, – Кэтрин посмотрела на короля, – и ты что думаешь?.. ты погляди – он совсем дернутый. Ты стоишь – он сидит, нет бы титул назвать, а он – йек, – передразнила она мой выговор, – а ты меня нивесть в чем подозреваешь, чтобы я с этам?..Фу, фу… – принцесса замахала руками.

– Да, – подтвердил король, – я знаю, у тебя вкусы другие, но мне показалось…

– Да это бред, что тебе показалось, – быстро перебила его Кэт, – откуда мне его знать, треснутого – дернутого – малохольного…

– Да я-то, – усмехнулся король, – точно знаю, что прежде познакомиться ты с ним не могла…

– Ну и? – оборвала свой вопрос принцесаа.

Король резко нахлобучил себе на голову корону ("больно, наверное", – подумал я), повернулся и вышел.

– Во дурак, – сказала Кэт, и я поразился тому, как я здорово ее стал понимать, – обезьяна старая, ходит и смотрит, смотрит и ходит…

Она шмыгнула носом, развязала пояс…

Я аккуратно сложил латы в углу и вежливо предупредил:

– Принцесса, я чту местные обычаи, но не искушайте меня.

(Куда все делось? Куда все исчезло? Никакая не Мэлори, а просто – наглая девка, развратная сука… Они и внешне-то непохожи…)

– Ты чего? – удивилась принцесса, – папу боишься? Да он и не сунется, я ему один раз такой скандалец закатила, он с той поры зарекся мне мешать получать удовольствие. Чего ради они меня с мамой в этот мир выпихнули? Чтобы меня дракон – мня-мня-мня? Выпихнули в мир – ну и получайте…

Принцесса поднялась, легко сдернула с себя балахон, потом опустилась на четвереньки и сказала: