Судьба фантастической гипотезы

Тут сразу обнаружилось одно странное совпадение. Как только труд ньюкаслской группы был предан гласности, коллеги обратили внимание, что вычерченный ими путь перемещения геомагнитного полюса оказался весьма сходным с тем, которым, по представлениям Вегенера, двигался географический Северный полюс.

Нам в точности неведомо, как реагировал на это совпадение Ранкорн. Однако, думается, по логике его характера вполне спокойно. Во всяком случае ему хватило объективности, чтобы не делать вида, будто он не замечает этого факта. Хотя, по всей вероятности, он, решительно отвергавший в то время мобилизм, вряд ли особенно обрадовался сходству траекторий. Впрочем, не исключено, что он рассудил и так: реконструкция движения географического полюса была сделана Вегенером на основе данных палеоклиматологии, а во всём, что связано с климатом, Вегенер, конечно, толк знал — ведь тут прямая связь с его основной специальностью. Поэтому к этой части суждений «отца мобилизма» можно и отнестись всерьёз. Что же касается идеи дрейфа материков, мнение Ранкорна осталось неизменным: совершенно необоснованное допущение.

Так или иначе, но в то время была ещё раз осуществлена уже по новейшим данным палеоклиматологии реконструкция движения географического полюса. И путь его оказался ещё более близким к траектории геомагнитного полюса, чем в вегенеровском варианте. Это позволило прийти к мнению, что, во-первых, геомагнитный и географический полюса, по всей видимости, всегда находились примерно в таком же отношении друг к другу, как и теперь, и, во-вторых, что определённый магнитологами путь перемещения геомагнитного полюса соответствует реальности.

Такой поворот дела Ранкорна вполне устраивал. Он ещё более укрепился в своих воззрениях, о чём писал в одной из статей в 1955 году: «Заметные движения полюсов, видимо, установлены, и, видимо, нет нужды предполагать заметные перемещения континентов, чтобы объяснить полученные до сих пор палеомагнитные результаты».

Но ещё требовалось избавиться от последних сомнений, прятавшихся в этом дважды употреблённом «видимо». Однако Ранкорн уже имел чёткий план проверки своих результатов, который должен был придать им гарантию надёжности. План этот был прост: провести палеомагнитные исследования в Северной Америке, а затем только по этим данным заново вычертить траекторию движения геомагнитного полюса. Ранкорн нисколько не сомневался, что она в точности совпадает с траекторией, составленной по европейским данным. Оттого в путь за океан отправился в самом превосходном расположении духа.

Траектории не совпали. Вернее, совпали лишь частично. Особенно большие расхождения между ними (до тридцати градусов по долготе) были в той части, которая показывала положение полюса пятьсот — двести двадцать пять миллионов лет назад, затем линии постепенно начинали сходиться, а в более близкую к современности эпоху сливались в одну. Ранкорн сразу понял: эти расхождения не могут быть случайными, и неточностью измерений их не объяснишь. Значит, ошибка в исходной посылке.

И он вынужден был признать — несовпадение кривых свидетельствует о том, что его представление о движении магнитного полюса относительно неподвижных материков не выдержало критики фактами. Объяснить расхождение траектории можно лишь в том случае, если предположить, что материки тоже не стояли на месте. «Разбегание» кривых на тридцать градусов по долготе особенно красноречиво. Оно показывает: Европа и Северная Америка раздвинулись на это расстояние уже после того, как древние породы, составляющие их кору, приобрели свою постоянную намагниченность. А более молодые ископаемые магниты появились на свет, когда разделение частично произошло или даже закончилось. Этим объясняется сперва сближение, а затем полное совпадение двух траекторий движения полюса.

Так неожиданно Ранкорн из противника мобилизма превратился в его горячего сторонника. И даже не просто сторонника, а в активного продолжателя идей Вегенера. Ибо метод, который он разработал на основе этого исследования, казался более достоверным, чем тот, которым руководствовался Блэкетт и его сотрудники. Ранкорн предложил и в дальнейшем составлять траектории движения полюсов по данным разных континентов, исходя вначале из представления о неподвижности материков, а затем по расхождениям траекторий делать выводы о дрейфе тех или иных областей суши.

В азартную «научную игру» включились магнитологи многих стран. В их числе были и советские учёные, вычертившие свои карты траектории перемещения геомагнитного полюса по данным ископаемых магнитов европейской части СССР, а затем Севера Сибири. Однако как только линий движения стало много, дать однозначное толкование их расхождениям оказалось трудно.