Судьба и другие аттракционы (сборник)

– Даниэль Ландж, – представился пожилой высокорослый, ширококостный обрюзгший господин. – Мне назначено на двенадцать. – Господин пытался говорить на чешском.

– Добрый день, месье Ландж, – ответил управляющий по-французски. – Рад вас видеть в наших стенах. – Однако руки для пожатия не протянул, указал на стул. – Прошу.

Будь месье Ландж не так напряжен, он бы обрадовался, что его языковые трудности счастливо разрешились, толком еще не начавшись, но сейчас…

– Вы, кажется, ожидали увидеть что-нибудь мистическое или же инфернальное? – управляющий прокомментировал то, как гость осматривал его кабинет.

– Обычный кабинет управляющего небольшим отелем, – развивал свою мысль управляющий. – Как видите, ни колбочек, в которые запечатаны внутренности тех, кто не выполнил условия договора, – управляющий встал, для наглядности открыл правую дверцу шкафчика, что стоял за его креслом, там были вполне обычные скоросшиватели. – Ни сосудов с душами тех, кто как раз добросовестно выполнил договор. – Он открыл левую дверцу, там тоже были офисные папки. – Даже черепа на моем столе, как видите, нет.

Месье Ландж так смотрел на то место на плоскости стола, куда указал управляющий, что было ясно – ему стало бы легче, если б какой-нибудь череп там все-таки был.

– Кровью тоже ничего подписывать не придется. Тем более, что она у вас редкой группы, месье Ландж, – в том же тоне продолжил управляющий. – Это я к тому, что вы, месье Ландж, судя по вашему поведению на предварительном собеседовании, принимаете нас за… э… несколько иное ведомство, только стесняетесь об этом сказать прямо.

– Другими словами, я совсем вам не подхожу? – месье Ландж начинал фразу удрученно, а закончил с видимым облегчением.

– Вы нет, – ответил управляющий. – А вот результаты сканирования вашей личности нас все-таки заинтересовали.

– Значит, – начал было Ландж.

– Ничего это не значит, – перебил управляющий, – если вы не составили себе представления о том, что вас ждет.

– Следствия непредсказуемы, – кивнул Ландж.

– Вот! – направил на него свой указательный палец управляющий, – только поэтому мы с вами все еще продолжаем разговор. И только поэтому! Но вы должны… точнее, попытайтесь понять – непредсказуемы бывают и причины этих следствий. А казалось бы, – управляющий вернулся к прежнему тону, – чего может быть проще, пожелать счастья.

– Что от меня теперь?

– Смотрите, – управляющий достал из ящика стола бланк. Далее сухой, деловой скороговоркой. – В левой колонке пишите столбиком претензии к судьбе, в правой к себе самому. Смотрите не перепутайте. У вас есть три дня. Вы где остановились?

– В «Ричмонде».

– Неплохое местечко. Так вот, в «Ричмонде» медленно, честно, за три дня, и придете снова.

– Будет следующий тур собеседования?

– Нет, начало этого.

– Можно еще вопрос, месье управляющий?

– Безусловно.

– Все, – он не был уверен в слове, – приходящие к вам однообразны в желаниях?

– В общем-то, да. – Управляющий ответил совсем другим, простым спокойным тоном. – В последнее время мы заинтересовались теми, у кого нет желания.

– Того единственного, самого?

– Точнее, теми, кто знает, что у них его нет. Но и здесь у нас все-таки больше разочарования… причем, наверно, в самих себе.

– Ну, а мой случай?

– О вашем случае говорить еще рано, месье Ландж. Вам много еще чего предстоит, чтобы это действительно стало случаем, попыталось хотя бы им стать.

33

– Который час? – спрашивает Борис Арбов.

– Половина восьмого, – отвечает Арбов.

– Что же, мы с тобой вроде как уже попрощались.

Арбов молчит.

– Но я и вчера прощался и позавчера, – пытается улыбнуться отец Арбова, – это, наверное, уже становится навязчиво, – другим тоном. – В моей ситуации надежда развращает.

Помолчали.

– Я знаю, Сёма, ты уже замучил управляющего, но «ручка» у «синтезатора», похоже, так и не вырастет… Обидно будет, если вдруг вырастет завтра .

– Она не вырастет никогда, – отвечает Арбов.

– Однажды она даже приснилась мне.

– Кто, папа?

– «Ручка». Она самая. И это было так реально.

– То есть ты верил? Знал, что остаешься? – Арбов отошел к окну, отвернулся, стал смотреть в сад, упершись ладонями в подоконник.

– Извини, Сема, мне не надо было об этом. Все эти дни я боялся спать. Не из-за этого, нет, и не потому, что приснится смерть. (Она снилась часто.) Но моя старая фобия – умереть во сне, потому как вне сознания – не знаешь, что умер, не знаешь, что жил, ну, и всё такое… Смерть, приснившаяся в момент смерти во сне, наверное, была бы благом… м-м да. В первый раз снов не было – только боль, никакие обезболивающие, никакие наркотики не справлялись. Боль оказалась длиннее сознания. Живучее, если точнее. Вам всем наверно казалось, раз нет сознания, то как-то легче насчет боли? Я тебе тогда говорил про порог , помнишь? Так вот, это всё после боли. А сколько длилось? Одну стомиллионную долю секунды? Я не знаю, да и без разницы.

Арбов вернулся к кровати, сел не свое место перед отцом.

– Когда ты был еще с нами… в смысле, в сознании, нашего соучастия, нашей любви на тебя не хватило. – Арбов заставил себя сказать.