Судьба и грехи России

    Каким образом  могло случиться, что путь патриарха Тихона, столь благодатный для русской Церкви, в своем последовательном развитии привел к ее развалу? Виною именно  эта роковая «последовательность», которая противоречит принципу  «икономии». Компромисс допустим в определенное время и место, в определенных границах. Эти границы указываются  внутренним тактом, духовной мудростью. За икономией и выше ее стоит нравственный и канонический закон, никогда не подлежащий отмене. Его нарушение может  быть прощено  в отдельном случае, но никогда не обращено в принцип, в норму поведения. Из малого, легкого, почти «святого» греха патриарха митрополит Сергий создал традицию — традицию лжи, которой, к счастью для России, не вынесла русская церковная совесть.

    Ошибки и грехи иерархов и церковных политиков бессильны уничтожить то богатство святости, которое накопляется в русской Церкви. Кровь мучеников, исповедничество десятков тысяч, незримое подвижничество новой русскойФиваиды, жаркие молитвы малого стада — все это может с избытком уравновесить в очах Божиих и в судьбах России эти ошибки и эти грехи. Талант организации никогда не давался Востоку, особенно России. Утрата единства церковной организации (не исключающая ни наличности иерархии  и действенности  таинств) — последнее испытание, которое Бог посылает русской Церкви. Будем верить, что она выйдет из него снова единой, чистой, окрепшей  и юной.

==194

5

Мы, русские за рубежом, по отношению к православной  Церкви в России находимся в особом положении. Мы не  причастны ее страданиям, не разделяем ее кровавых испытаний, ужасов ее повседневного существования. Поэтому  нам не пристало становиться в позу обличителей. Кто знает, как каждый из нас держался бы под угрозой смерти? С  другой стороны, наша духовная жизнь здесь так мелка по  сравнению со святостью, цветущей в России, что единство  с русской Церковью является для нас мистически самым  первым и важным условием жизни. Лишь в этом единстве  мы обретаем силы, питание, рост. Вот почему ни при каких условиях мы не можем добровольно порвать эту связь  с русской матерью-Церковью. Мы не можем брать на себя  почин откола, восстания против ее хотя бы неопытных или  недостойных пастырей. Мы терпеливо должны ждать, пока  русская Церковь сама устроит свою жизнь. Наша свобода  здесь дана лишь для того, чтобы быть выразителями церковного голоса или голосов, заглушенных в России. От выражения своего суждения, своих оценок мы отказаться не  вправе, ибо из них слагается соборная жизнь Церкви.

    Значительная часть, если не большинство, зарубежной  России свою церковную  связь с российской Церковью  осознали через подчинение митрополиту Сергию. Это было  канонически безупречно. Политика митрополита Сергия  причинила нам за последние годы много горечи, но мы  должны были смирить себя, помня о России, переносящей  горчайшие страдания. Ныне митрополит Сергий, по-видимому, сам пожелал отделить от себя зарубежную Церковь.  В условиях советского террора этот зарубежный привесок  является для него слишком компрометирующим.  Таков  вероятный смысл его весеннего акта — смещения митрополита Евлогия с поста управляющего Западно-европейской епархией. Хронологическая близость этого указа известным  интервью  митрополита  Сергия   позволяет  заподозрить действительный свободный характер последнего распоряжения. Если оно было более свободно, чем его  оправдание (или отрицание) гонений в России, то оно может иметь только смысл, что митрополит Сергий в своих заботах о «спасении» тридцати тысяч русских приходов решил пренебречь сотнями заграничных. Развал ничтожной  эмигрантской Церкви — дело маленькое в той большой игре, которую он ведет. Всем ясно, что для митрополита Сергия дело не в личности митрополита Евлогия, который искренне проводит  политику  церковного  аполитизма.

==195

Подчинение  зарубежной Церкви митрополиту  Сергию в этом пункте в такое время заставило бы ждать из Москвы новых  распоряжений, источник которых приходится искать не в синоде митрополита Сергия, а в канцелярии г. Тучкова. Мы  не можем  дать разрушать наше скромное церковное дело по указке ГПУ.