Судьба и книги Артема Веселого

П. Н. Милюков, крупный специалист в области философии и культуры, писал в 30-е годы в эмиграции: в произведениях Артема Веселого «богатейший народный лексикон и синтаксис, совсем сырые, — отличный материал для фольклористов и языковедов, прекрасное прибавление к Далю. Изображения партизан в „России, кровью умытой“ и других повестях Артема Веселого так же стихийны, как его язык, и так же конкретны и образны. Он сам — часть событий, которые описывает […]. Колоритный рисунок Артема Веселого убеждает и покоряет, как первоисточник» ².

К каждой написанной главе романа автор предпослал эпиграф:

В России революция — дрогнула мати сыра земля, замутился белый свет…

В России революция, вся Россия на ножах.

В России революция — кипит страна в крови, в огне…

Есть в архиве рукописный лист — несколько, заготовленных впрок эпиграфов к еще не написанным главам:

В России революция — идет по России гнев дыбом.

В России революция — бросает Россию с волны на волну, с вихря на ветер.

В России революция — мир шатается на корню.

В России революция — хрустль костей, пылающие города, пепел непокоренных деревень.

В России революция — крепка кишка русская, тянется, да не рвется.

В России революция — мчат по России, распустив огненные гривы, кони народного гнева.

На том же листе помета: «Эпиграфы — от руки, красным». Это желание автора осуществлено не было, хотя такую возможность давало издание 1935 года. Тогда издательство «Советский писатель» выпустило третье, как бы теперь сказали, подарочное издание: большого формата том в алом переплете, в белой суперобложке, цветной портрет Артема Веселого работы В. М. Юстицкого[66], цветные вклейки, проложенные прозрачной (тогда ее называли «папиросной») бумагой, тонкие и выразительные рисунки Д. Б. Дарана.

Эпиграф к главе «Слово рядовому солдату Максиму Кужелю»: «В России революция, вся Россия — митинг».

Митингующие народные массы…

Представление об этом новом для страны явлении Артем Веселый получил во время Февральской революции, когда его родной город, как и все промышленные города России, «был вздыблен политической борьбой».

Он писал о Самаре 1917 года:

И днем и ночью — в казармах, на заводах, в кинотеатрах, на базарах, на площади у памятника — кипели споры, переливались толпы митингующих…

Тема одна — текущий момент.

Все спешили наговориться за долгие годы молчания — солдат, рабочий, крестьянин, канцелярский служака, домашняя прислуга, вдова-солдатка, солдатская мать³.

Через многоголосый говор митингующей толпы Артем Веселый экономно (подчас это реплика, даже не соотнесенная с каким-либо определенным персонажем), но с большим эмоциональным накалом рисует революционную обстановку тех лет.

Третье издание «России, кровью умытой» отличалось от предыдущих: книгу открывала глава «Смертию смерть поправ».

Эта глава — пролог к роману. В рукописи Артем Веселый сделал помету: «Вся глава идет на басовых тонах и — стремительна до предела», он большое значение придавал тому, что называл «музыкальным ладом романа».

Февральская революция не принесла фронтовикам чаемого мира. В полку, где служил Максим Кужель, началось брожение. Некоторые солдаты самовольно покидали позиции. Однако большинство ждало приказа о всеобщей демобилизации, а когда прошел слух, что в городе Трапезунде «на митингах насчет отпусков до точности разъясняют», полковой комитет солдатских депутатов командировал троих своих членов в город на разведку. Максим Кужель оказался в их числе. Его рассказ:

Время мокрое, грязь по нижнюю губу, сто верст с гаком перли без отдыху — на митинг боялись опоздать. Напрасны были наши опасенья, митингов не переглядеть, не переслушать — и на базаре митинг, и в духанах, и на каждом углу по митингу. […]