Судьба и страсть Арсения Фельцова (СИ)

      - Говори, живо, откуда ты знаешь про Лиду? – Сеня поставил локоть на диван возле щеки Анжелы и упёрся своей тяжёлой головой о ладонь.

      - Я… по Интернету нашла… По ссылкам, где ты ходил… Я же ничего против неё не имею… Ты же красивый… У тебя в России мог кто-то остаться… - лепетала Анжела прерывающимся голосом.

      По мере её рассказа взгляд Сени переставал быть бессмысленно-пьяным, глаза его стали смотреть на Анжелу злобно и беспощадно, лицо приобрело решительное выражение, зубы Сени крепко сжались, и Анжела поняла, что Сеня, действительно, в своё время убил не одного человека, а теперь так же хладнокровно убьёт и её: ведь он понял, что она знает, что его разыскивает милиция.

      Осторожно свесив свободную руку с кровати, Анжела нащупала там бутылку из-под наливки и, зажмурившись, изо всех сил ударила Сеню по голове. Он удивлённо посмотрел на неё, затем попытался тряхнуть головой из стороны в сторону и вдруг упал на неё всей своей обмякшей массой.

      Анжела начала лихорадочно выползать из-под тела Сени, который мычал при этом что-то нечленораздельное. Свалившись с дивана, она вскочила и, схватив свою сумку и лежащие в коридоре ключи Сени, выскочила из квартиры и закрыла за собой дверь на все замки.

Последний удар

      Чем ближе становилось лето, тем чаще Фельцов начинал задумываться о своём шатком положении на Украине. В июне заканчивался срок действия его вида на жительство, и уже сейчас ему нужно было потихоньку начинать собирать справки и документы для получения гражданства Украины, а среди них была и справка о том, что он никогда не находился под судом и следствием. А где ему теперь эту справку получить, когда его фото во всей своей красе занимает одну из страниц на официальных сайтах МВД и Украины, и Российской Федерации?

      Нельзя ему соваться в миграционную службу, придётся доживать свой век гастарбайтером-нелегалом без документов, разве что, когда-нибудь разживётся он фальшивым паспортом, да и то, где такой паспорт можно достать, Фельцов даже не представлял.

      Такие мысли отягощали его, когда он в свой очередной выходной сидел за Анжелиным компьютером и проверял, вдруг он уже не объявлен в розыск: ведь почти два года прошло. Но, увы, вот сайт МВД, а вот и его фото. От судьбы не уйдёшь.

      Чтобы хоть немного развлечься и поднять себе настроение, Фельцов зашёл на сайт «Деловое Подмосковье», чтобы полюбоваться на Лиду, и, как ошарашенный, некоторое время смотрел на заголовок «Манулова Лидия Михайловна», напечатанный над Лидиной фотографией.

      - Нет, этого не может быть, - негромко проговорил он, закрыв лицо руками, чтобы не видеть чужую фамилию рядом с фотографией Лиды. – Ведь и полгода не прошло с тех пор… И ещё какой-то совсем «левый» мужик… Ладно, если бы за Кастальского своего вышла…

      Фельцов начал пробегать глазами почти наизусть выученный им за месяцы жизни в Днепропетровске текст биографии Лиды, и в самом конце прочитал, что Лида, действительно, недавно вышла замуж за следователя МВД Манулова Олега Васильевича.

      «Всё ясно, - презрительно усмехнулся про себя Фельцов. – После возвращения в Москву Лиду, наверняка, в полицию не раз вызывали по делу Селезнёва, а там один из следаков просёк, что она – сказочно богатая девка, и, навешав ей лапши на уши, потянул поскорее в ЗАГС, пока она не поняла, что к чему».

      Он представил себе этого Манулова высоким стройным хладнокровным молодым мужчиной с красивым равнодушным лицом, чем-то похожим на Костю, но хитрым, расчётливым и умело делающим вид, что без ума от Лиды.

      «Вот теперь ты поймёшь, как это – обнимать и целовать человека, которого хочешь, и чувствовать, что он только терпит тебя, - злорадствовал Фельцов. – Узнаешь, каково это – обустраивать этому человеку жизнь, а взамен получать только вежливое равнодушие…»

      Фельцов вспомнил то время, когда жил вместе с Лидой: она разрешала ему любить себя, заботиться о себе и своём сыне, а если и проявляла какую-то инициативу, то только затем, чтобы он не сердился на неё.

      «Никогда ничего она от всей души не делала, - с горечью признался он сам себе. – Всё только из-за страха перед моим гневом…»

      И так тяжело стало Фельцову на душе, так пусто, что он понял, что сойдёт с ума, если сейчас же не заполнит свою голову каким-то дурманом. В баре у Анжелы стояла целая батарея бутылок с домашним вином и фруктовыми наливками и настойками, которые делали её родители. Там же стояло несколько ликёрных рюмок, из который Анжела иногда пила эти напитки.

      Фельцов перепробовал содержимое всех бутылок, и, добравшись до крепкой вишнёвой настойки на самогоне, вытянул из бара бутылку, а затем уселся за компьютер и на полную громкость включил «Лед Зеппелин». Он сидел за столом и нервно смеялся, время от времени отхлёбывая настойку прямо из бутылки. С каждой песней у Фельцова были связаны какие-то воспоминания о Лиде. Под одну песню он вёз её в Смоленск, другая звучала у него в голове, когда он впервые был с Лидой; а когда он ехал к Лиде после того, как она сама его пригласила к себе, он слушал третью песню…