Судьба, или жизнь дается человеку один раз…

Сказать, что моя отроческая жизнь в Комсомольске на Амуре била ключом — это ни сказать ничего. Подростковые годы мальчишек послевоенной страны середины пятидесятых годов ХХ столетия проходили в непроходящих драках. Как верно пел Владимир Высоцкий: «Все от нас до почти годовалых, толковище вели до крови». Им «хотелось под танки», но не досталось «даже по пуле — в ремеслухе живи да тужи». Им оставалось геройствовать и рисковать в драках дом на дом, улица на улицу, район на район. У каждого района была своя жемчужина: Дземги — это Амур с пляжами и рыбалкой, 313–й — это река Силинка, лес и живописнейшие отроги Сихотэ–Алиня, которые становились особенно привлекательными в зимний лыжный сезон. В каждом районе любую группу из другого района меньше 10–12 пацанов старались побить или устроить им какую–нибудь гадость. Вынуть ниппеля из велосипедных шин, намочить одежду купающихся и, перемешав ее с песком, завязать на несколько узлов, насыпать семян шиповника под одежду и т.д., и т.п. Многообразию методов обид и мести было не счесть. Достаточно было коротких возгласов: «Атанда!», призывающего к бою и «Атас!», предупреждающего об опасности. Дрались иногда жестко, но честно — до первой крови. Лежачих никогда не били. «Кто мы были — шпана — не шпана?» — пел Юрий Визбор. Врагами мы не были, мы часто учились в одних классах, а жили в разных районах. И эти стычки были доказательствами непререкаемого доминирования в определенных обстоятельствах и мальчишеского братства и удали. Если бы на нас напал другой город, упаси боже, другая страна, мы бы встали стеной и здесь, думаю, бились бы, как наши отцы и деды, до полной победы вместе. Нет, мы не только воевали и хулиганили. Учились и даже порой не плохо, занимались спортом, выпиливали из фанеры лобзиком чудесные изделия, постигали азы фотографии, радиоконструирования и авиамоделизма. Плавали через Амур, вдохновленные «Тарзаном» летали на лианах в зарослях силинкских лесов, которые вклинивались из субтропического Приморья в амурскую тайгу. Конечно же, непременным атрибутом наших занятий были ночные рыбалки на Амуре, по ночам обычно ловились особо крупные сомы, касатки и коньки. На эти рыбалки (в чужой район) мы ходили группами не менее десяти человек, всегда вооруженные резиновыми шлангами в металлической оплетке — надо было охранять бесценные по тем времена рыбацкие снасти из капроновой лески. Большинство наших самодельных снастей были сделаны из свитых суровых ниток и конского волоса. Зная, что пацаны нашего района были во всем городе самыми отчаянными забияками и драчунами, на нас никто не решался нападать, особенно когда мы были «во всеоружии». Даже если бы нас побили, нападавшим огольцам уж точно не удалось бы отделаться малой кровью. Почти все зимние вечера мы пропадали на катках, несмотря на то, что там у нас совершено спокойно могли срезать коньки, если они прикреплялись к валенкам специальными веревочками и палочками. Коньки на ботинках были тогда голубой мечтой подавляющего количества девчонок и мальчишек.

Однажды я с неимоверным интересом был целую неделю подпаском. Мы целыми днями ходили со стадом по заливным приамурским лугам и в сихотэ–алинских предгорьях, питаясь преимущественно черным хлебом, салом, огурцами и молоком. По вечерам владелицы скота нас, гордо восседавших рядом с взрослыми пастухами–профессионалами, сытно кормили, и главное, я научился виртуозно владеть длинным пастушьим кнутом, которым можно было громко и хлестко щелкать. А пионерские лагеря, многодневные походы и ночи у костра, после которых у меня появилась непреодолимая до сих пор страсть к путешествиям. Первые молчаливые протесты и противление властям на утренней линейке против ужесточения режима купания в Амуре. Непременное шастанье по вечерам в палаты к девчонкам, первые поцелуи. Прожитое и прочувствованное остается в памяти на всю жизнь.

Глава 3. МАГАДАН Похоже, в этом славном городе в значительной мере определилась моя дальнейшая жизнь. Именно магаданское развитие событий перелопатило мои детские и юношеские планы, да и цель жизни.

В Магадан мы попали совершенно случайно. Лишившись в конце пятидесятых годов в Комсомольске отца, мы решили вернуться в порт Ванино. Там нас по прошествии почти шести лет, естественно, никто не ждал. Мама за широкой спиной отца не работала с конца тридцатых годов. Ни работы, ни жилья. А в это время на отходящем в Магадан судне не было буфетчицы, предлагалось за эту работу доехать до Магадана. Бывшей хетагуровке смелости и авантюризма было не занимать. Пройдя через бушующее Охотское море, мы на пятые сутки прибыли в неизвестную для нас, я не побоюсь этого слова, колымскую страну и ее столицу — Магадан.